 |
|
Критерии размещения биосферных заповедников Соколов В.Е., Гунин П.Д., Дроздов А.В., Пузаченко Ю.Г. Существенным успехом развития концепции биосферных заповедников явилось достижение единства в понимании их целей. Они сводятся к: содействию сохранения репрезентативных экосистем со всей массой входящих в них видов как стратегия сохранений генетического разнообразия; обеспечению полигонов для долгосрочных исследований функционирования экосистем как естественных, так и производных; обеспечению полигонов для мониторинга окружающей среды; предоставлению возможностей для экологического образования и подготовки кадров (заключительный доклад Шестой сессии МКС МАБ, 1980). В перечисленных целях практически не заложены критерии выбора необходимых территорий, так как в той или иной степени каждая цель может реализоваться на любой охраняемой территории. Критерии, разработанные к настоящему времени, не снимают неопределенности выбора: предлагается организовывать биосферные заповедники и в регионах, отражающих наиболее типичные, широко распространенные экосистемы, и в условиях, отвечающих естественным рубежам, и в уникальных условиях. В. Джакомини (1980) уделяет особое внимание значению экотонов, или границ и побережий, в связи с целями проекта и общими задачами изучения динамики и функционирования биосферы. Однако с определенностью можно говорить, что далеко не всякая охраняемая территория отвечает целям биосферного заповедника. Кажется ясным, что ограниченные участки нашей планеты, которые мы можем определить как «биосферные» полигоны, должны в наибольшей степени вбирать в себя фундаментальные свойства, отражающие состояние, функционирование и динамику биосферы. Только в этом случае мероприятия по охране, исследованию, мониторингу окружающей среды, реализуемые на весьма небольшой части всей поверхности планеты, не требующие очень больших материально-технических затрат, минимально ограничивающие необходимую хозяйственную деятельность, будут гарантировать сохранение наибольшей и наиболее важной часта генофонда биосферы, обеспечивать сопоставимость и преемственность результатов, давать достаточную информацию для оценки состояния и функционирования биосферы в целом. Такой подход, опирающийся на отбор «глобальных свойств» не исключает, а наоборот, требует развития региональных подходов, отражающих специфику состояния функционирования отдельных регионов. Ценность регионального подхода на уровне государства или его конкретной административной части может быть даже выше, чем биосферного, глобального. Но в рамках международной деятельности основную ценность представляют, в первую очередь, глобальные законы функционирования биосферы. Таким образом, нам необходимо найти критерии выбора территорий, отражающих некоторые фундаментальные свойства биосферы, и отражающие вместе с тем важнейшие черты отношения человека и природы. Исторически такая постановка вопроса не является новой. В начале века Н.И. Вавилов поставил даже по современным представлениям необъятную задачу: в целях выяснения ботанико-агрономических основ селекции осуществить «по возможности исчерпывающий сбор основного мирового сортового состава видов культурных растений и изучения состава видов как исходного материала для практической селекции» (Вавилов, 1930 цит, 1967, стр. 99). Эта работа была выполнена, по современным масштабам, очень небольшим числом исследователей. Экспедиции направлялись именно туда, где в первую очередь можно было ожидать максимальную внутривидовую изменчивость как у самих культурных растений, так и у их диких предков, то есть в «центры мирового разнообразия» и «центры формообразования». Теоретической основой всей работы был принят систематико-географический метод определения центров формообразования, который требует в конечном итоге установления распределения наследственного разнообразия форм данного вида по областям и странам и определения географических центров скопления разнообразия, так как «области максимального разнообразия, включающие обыкновенно и будут центрами формообразования» (Вавилов, 1926, цит, 1967, стр. 99). Таким образом, если мы ставим задачу охраны мирового, биосферного генофонда, то вполне очевидно, что мы должны охранять в первую очередь центры мирового видового разнообразия, которые, конечно, не обязательно будут совпадать у различных групп растений и животных. Чтобы обнаружить эти центры непосредственно, мы должны провести огромную работу по изучению ареалов не только видов, но и их расовых форм. Эта работа в принципе выполнима. Но ее выполнение отодвинуло бы решение задачи размещения территорий, охраняющих биосферное разнообразие генофонда, на весьма отдаленное время. Поэтому Н.И. Вавилов использовал иной путь. Он связал существование максимального разнообразия форм с максимальным разнообразием условий среды и древностью суши. Вполне понятно, что максимальное разнообразие среды возможно в горных районах, располагающихся вблизи границ климатических поясов и, конечно, это должны быть геологически достаточно древние горные системы. Более того, Н.И.Вавилов доказывает, что именно горные районы были очагами культурного земледелия. Географический принцип выбора потенциальных центров формообразования полностью подтвердил себя на практике и позволил в короткое время собрать огромные коллекции сортов и рас культурных растений и их диких сородичей. Таким образом, мы имеем вполне надежный и проверенный путь постижения первой цели биосферных заповедников - охраны мирового генофонда. Очевидно, что в условиях высокого разнообразия условий среды имеется и не менее высокое разнообразие экосистем. Более того, если речь идет об исследовании исторического аспекта взаимодействия человека и природы, то именно здесь мы сталкиваемся с наиболее разнообразными формами этого взаимодействия и их последствиями. Вполне понятно, что в соответствия с критерием наибольшего разнообразия условий среды, биосферные заповедники должны располагаться в условиях границ и экотонов. Хотя любая граница увеличивает разнообразие, но не любая из них обеспечивает максимально большое разнообразие. Можно полагать, что "биосферный уровень" разнообразия среды и, соответственно, «биосферный уровень» видового разнообразия и разнообразия экосистем соответствует наиболее значительным рубежам пространственной дифференциации планеты. Пространственная дифференциация условий среды на глобальном уровне возникает за счет, с одной стороны, дифференциации воздушных масс, определяющих климатическую поясность и особенности взаимодействий суши и океанов, определяющего долготную неоднородность условий увлажнения. С другой стороны, литолого-орографическая неоднородность земной поверхности, трансформирующая климат и обеспечивающая геохимическое разнообразие, создается глобальной тектоникой, которая в соответствии с теорией литосферных плит, носит относительно дискретный характер и определяет в конечном итоге историю развития конкретных крупных частей континентов. Если климатические рубежи в той или иной степени размыты, то геолого-геоморфологические рубежи в значительной мере дискретны. Это две группы планетарных факторов, определяющие формирование условий среды и развитие конкретных подразделений биосферы, в существенной степени независимы, так что в сходных климатических условиях могут встречаться весьма различные геолого-геоморфологические ситуации и наоборот. При этом, если климатические условия имеют достаточно четко выраженную типологическую повторяемость, то геологические условия и особенно история формирования существующей геолого-геоморфологической и вообще современной экологической обстановки, по преимуществу индивидуальны. Отсюда следует, что два фактора - климатический и геологический - являются двумя независимыми основаниями подразделения территории. Первый определяет ее относительно легко типизируемые черты, второй - в первую очередь, трудно типизируемые, индивидуальные. Эти общие положения нашли четкое отражение в системе отображения физико-географического членения поверхности планеты. Важным в этих представлениях является концепция иерархической организации поверхности планеты, определяющая подразделение любого физико-географического региона на специфические индивидуальные части. Каждая из этих частей, сохраняя в себе черты, обусловленные принадлежностью к единому региону, обладает индивидуальными свойствами, зависящими от особенностей ее собственного генезиса. В основе пространственной иерархии лежит многофакторность генезиса. При этом действие различных факторов реализуется в различных пространственно-временных масштабах. Феномен пространственной иерархичности организации поверхности планеты нашел отражение в картографировании различных компонентов биосферы и особенно растительности в самых различных направлениях и школах. В Канаде и Австралии широко распространена (Lacate, цит, по Виноградову, 1980) четырехуровневая система иерархического членения территории. В ГДР и ФРГ - 10 уровневая, во Франции – пятиуровневая. Б.В. Виноградов (1980), инструментально исследуя аэрокосмические снимки и аэрофотоснимки на основе спектрального анализа регистрограмм показал, что линейные размеры индивидуальных единиц, принадлежащих к соседним иерархическим уровням, отличаются в среднем в три раза. Таким образом, было эмпирически определено правило иерархической организации. Следует отметить, что установленное Б.В. Виноградовым трехкратное различие линейных размеров единиц, принадлежащих соседним уровням, хорошо согласуется с представлениями о многофакторном генезисе пространственной неоднородности. Действительно, из теории колебаний известно, что если частоты процессов различаются заметно, более чем в два раза, то эффекты резонанса не возникают, и динамика объекта может рассматриваться как простая суперпозиция колебаний, определяемых каждым отдельно взятым процессом. Следовательно, все пространственные «волны», определяемые процессами с близкой частотой, должны либо элиминироваться, либо порождать существенно неустойчивые образования, локальные во времени и пространстве. В равновесном же состоянии находятся пространственные элементы («элементарная волна»), порождаемые процессами с существенно различными периодами. Так как мы заведомо имеем дело со случайным процессом, то линейные размеры равновесных иерархически соподчиненных элементов должны отличаться примерно в три раза. Для обоснования выбора территорий с наибольшим разнообразием условий среды, вбирающих в себя наиболее важные свойства биосферы, необходимо определить те индивидуальные единицы, которые естественным образом объединяются в континенты или субконтиненты. Формально выделение этих единиц правильно было бы связать с литосферными плитами, но последние сами имеют сложную структуру, о которой в настоящее время нет четких представлений. Учитывая, что линейные размеры континентов и субконтинентов по широте составляют 40-100°, можно допустить, что линейные размеры регионов биосферного уровня должны составлять в среднем 15-30°, а в пределах каждого континента должно быть около 10 таких регионов. Такие регионы соответствуют самым крупным физико-географическим подразделениям Земли, выделяемых советскими географами - странам, выделяемым по единству геоструктуры (морфоструктуры) - древние плиты, щиты, орогенические области и т.п., - определяющей единство истории их развития; общим чертам макрорельефа - обширные низменности, плоскогорья, равнины (Исаченко, 1965; Лукашева, Игнатьев, 1964). В соответствии с физико-географическим атласом Мира (1964) в Северной Америке выделяется 13 стран, в Южной Америке - 11, в Африке - 8, в Австралии - 6, в Евразии - 36. в том числе на Европейском субконтиненте – 9, в Азиатской части, прилегающей к бассейну Индийского океана -11. Физико-географические страны состоят из областей, которые выделяются в первую очередь на основе специфики последних этапов геологического развития и особенно в четвертичном периоде. Для целей выделения территорий с наибольшим разнообразием условий среды, границы областей имеют подчиненное значение. Таким образом, можно полагать, что наибольшего разнообразия литологических, геохимических и орографических условий можно ожидать на границах стран и особенно там, где сближаются границы нескольких регионов. Выделение условий наибольшего разнообразия на региональной основе не исчерпывает всех факторов генезиса разнообразия условий среды. Региональный аспект, определяемый историей геологического развития суши, необходимо сопоставить с положением рубежей, разделяющих территории с различными климатическими условиями. На глобальном уровне эти различия отображаются границами поясов, определяющих среднестатическое положение генетически различных воздушных масс и теппообеспеченность территорий, а также секторальным изменением климата в связи с изменением увлажнения и континентальности. Эти различные климатические условия в первую очередь и отражены на карте биогеографических провинций Удварди (1975), однако их границы проведены весьма произвольно и слабо сопряжены с особенностями влияния на климат глобальных орографических структур. Значительно большей детальностью и точностью отличается карта типов природных ландшафтов суши Земного шара и соответствующие карты на каждый континент, входящие в физико-географический атлас мира. Эта карта отражает крупные типологические закономерности изменения условий среды на планете. Очевидно, что наибольшее разнообразие климатических условий будет наблюдаться на границах поясов в горных районах, в сочетании с границами секторов: океанических и континентальных, морских и умеренно-континентальных, умеренно-континентальных и континентальных. Центры же наибольшего разнообразия условий среды и соответственно ожидаемого наибольшего разнообразия экосистем и генофонда, отвечающие биосферному уровню, должны лежать в областях пересечения границ стран и границ климатического макроподразделения территории (рис.1). На карто-схеме показаны границы стран, поясов и секторов. Обратим внимание на тот факт, что практически все центры формообразования главнейших растительных культур, выделенные Н.И. Вавиловым, точно соответствуют наиболее крупным рубежам и горным условиям. Следуя этому принципу, легко выделить регионы, которые скорее всего будут обладать наибольшим генетическим разнообразием и наибольшим разнообразием экосистем. Биосферный заповедник, организованный в таком регионе, будет вбирать в себя экосистемы и виды, характерные для различных соседствующих провинций и, кроме того, с высокой вероятностью будет включать виды и экосистемы, специфичные только для условий конкретного экотона. Если предложенный принцип действительно верен, то он должен был отражаться в практике охраны природы, вне зависимости от того какие теоретические и социально-экономические критерии были положены в ее основу. Для проверки действенности нашей гипотезы мы сравнили размещение реально существующих заповедников в СССР и Канаде и заповедников, объявленных биосферными в США, относительно географических рубежей, выделяемых по различным компонентам биосферы. Как видно из таблицы, распределение заповедников, относительно избранных, характеристик среды, и в СССР, и в Северной Америке очень подобно. Более того непропорционально большое число заповедников тяготеет к горным районам и крупным естественным рубежам, к побережьям и островам. Таким образом, реальная сеть размещения заповедников явно отражает общую тенденцию предпочтения наиболее разнообразных территорий, причем в условиях потенциально наибольшего разнообразия во многих случаях существует не один, а даже несколько заповедников. Итак, для обеспечения первой цели биосферных заповедников мы получаем вполне четкий критерий их размещения: горные территории с максимально плотным пересечением физико-географический рубежей наивысшего уровня. Анализ карт расселения народов и этнических групп показывает их значительное соответствие с физико-географическим подразделением территорий. И это вполне закономерно. В самом деле, физико-географические рубежи в той или иной степени исторически были естественными границами расселения народов. В результате здесь, с одной стороны, велика вероятность сохранения природы в относительно нетронутом виде, а с другой - характерны и различные формы ее хозяйственного использования. Важной особенностью этих территорий является их довольно низкая ценность в современной системе хозяйственного использования: большое разнообразие условий среды на ограниченной территории, сочетание весьма контрастных условий требует применения сложной технологии и в сельском хозяйстве, что удорожает производство. Правда, эти территории часто весьма богаты полезными ископаемыми и, в первую очередь, - цветными металлами и ценными минералами. Однако легче уменьшить противоречие охраны экосистем с горнодобывающей промышленностью, чем с лесным и сельским хозяйством. Рассмотрим, в какой степени биосферные заповедники, располагающиеся на крупных географических рубежах, будут пригодны для решения других задач, сформулированных в заключительном докладе Шестой сессии МКС МАБ. Целью научных исследований можно считать разработку методов управления природными процессами, популяциями, экосистемами, обеспечивающих повышение эффективности использования, природных ресурсов и сохранение оптимального для человека состояния окружающей среды. Вполне понятно, что сами по себе исследования в биосферных заповедниках не могут обеспечить достижения этой общей цели. Наиболее эффективны будут исследования, направленные на сравнительный анализ структуры функционирования экосистем в различных условиях среды, сопоставлению особенностей функционирования естественных и производных экосистем, исследование механизмов, обеспечивающих устойчивость естественных экосистем. Необходимы будут специальные исследования, ориентированные на разработку методов управления популяциями отдельных видов, - в том числе, и ради их сохранения. Эффективность исследований в этих направлениях прямо связана с возможностью наблюдений за объектами в различных эдафо-климатических условиях, за особенностями взаимодействия между различными типами экосистем в области их границ. Если экологические условия разнообразны, а абиотические факторы встречаются в самых разных сочетаниях своих состояний, то легко организовать наблюдения, обеспечивающие изучение объекта в широком диапазоне условий. Такая возможность безусловно повышает общность и теоретическую значимость результатов исследований. Таким образом, территории с наибольшим разнообразием условий среды в полной мере могут рассматриваться как полигоны для научных исследований. Целью глобального мониторинга является слежение за фоновым уровнем техногенного загрязнения всей биосферы. Не менее важно слежение за последствиями возможного изменения климата в целях заблаговременного прогноза и предупреждения нежелательных изменений. Обычно относительно слабое хозяйственное освоение территорий в условиях географических рубежей определяет малую роль регионального и локального загрязнения - именно здесь мы можем оценить тот уровень загрязнения, который соответствует биосферному фону, в минимальной степени трансформированному региональными особенностями. Так, например, на границе Югославии, Италии и Австрии, севернее Триеста, граница субтропического и умеренного поясов пересекается с границей физико-географической страны. Этот горный район сопряжен с разломом, здесь сочетаются три различные альпийские структуры, ледниковые и эрозионные формы рельефа. Гора Триглав в Югославии достигает высоты 2863 м н. у. м. Район по всем характеристикам может быть определен как биосферный. Конечно, промышленность северной Италии и Триеста будет создавать определенный повышенный уровень загрязнения, но удаленность этого района более чем на 100 км от промышленного центра и орографическая экранированность от прямого воздействия загрязнения позволяют предполагать, что этот пункт будет репрезентативно отражать фоновый уровень загрязнения обширного региона южных склонов Альп и северной Италии. Не менее интересный биосферный регион расположен на границе Италии и Франции у г. Монте-Визо на высоте 3297 м н.у.м . Мониторинг в этом районе обеспечит контроль состояния воздушных масс западного и северо-западного переноса и соответственно фоновый уровень загрязнения для обширного региона юга Франции. Вообще размещение биосферных заповедников в области среднестатистических границ между крупными барическими структурами, обычно соответствующих границам между климатическими секторами, обеспечивает возможность контроля в одном пункте вторжения продуктов техногенеза в воздушных массах, формирующихся над различными территориями. Так как в условиях границ многие виды находятся вне своего экологического оптимума, то они неизбежно обладают высокой чувствительностью к изменениям внешних условий. Это справедливо как в отношении глобальных колебаний климата, так и в отношении действия продуктов техногенеза. Очевидно, что влияние изменений климата будет фиксироваться в первую очередь именно в условиях границ между поясами, где в зависимости от обстановки будут получать преимущество и более широко распространяться то одни, то другие виды, изменяться направленность сукцессионных смен, фиксироваться наступление растительности одного высотного пояса на другой и т.п. Совокупность таких наблюдений, осуществляемая в различных биосферных заповедниках, позволит точно и своевременно идентифицировать существующие глобальные тенденции. Точно также в условиях, отличных от экологического оптимума можно предположить, что отдельные вицы будут реагировать даже на сравнительно небольшие фоновые дозы загрязнения атмосферы. Разнообразие эдафических условий создает дополнительные возможности поиска условий, обеспечивающих максимальную чувствительность. Так как разнообразие видов заведомо велико, и потенциально велико фенотипическое разнообразие каждого вида, то, соответственно, есть все основания выделить виды, чувствительные к изменению режима увлажнения, но не чувствительные к изменению термических условий и, наоборот, чувствительных к продуктам техногенеза, но мало чувствительных к изменениям климата. Таким образом, положение биосферных заповедников на границах наивысшего биосферного ранга в значительной мере соответствует целям экологического глобального мониторинга. Не вызывает сомнения, что эти же территории обеспечивают все необходимое для подготовки квалифицированных кадров и экологического образования. Именно в условиях наибольшего разнообразия условий среды легче всего на природных объектах продемонстрировать фундаментальные экологические закономерности, показать использование самых различных методов, тонкие приемы организации наблюдений. На однородных территориях для достижения того же уровня наглядности приходится охватывать наблюдениями значительные территории и преодолевать большие технические трудности. Итак, проведенный анализ показывает, что в условиях границ между физико-географическими странами, сочетающихся с климатическими границами, разделяющими генетически различные воздушные массы, находятся как раз те территории, которые отвечают цепям биосферных заповедников, позволяют фиксировать внимание именно на биосферных процессах, проявляющихся на глобальном уровне. С хозяйственной точки зрения эти территории обычно будут наиболее трудно осваиваемыми и соответственно наименее населенными. Во многих случаях здесь будут господствовать традиционные формы землепользования, многие из которых при условии соответствующего контроля не только приемлемы, но в некоторых случаях даже желательны и в пределах биосферной охраняемой территории. На карто-схеме (рис. 1) по формальным критериям пересечения границ биосферного ранга выделены биосферные районы. Уточнение этих районов может быть проведено с учетом положения границ между регионами более низкого ранга. Число биосферных районов, выделяемое на основе предлагаемого критерия, сравнительно невелико — около 150 (рис. 1). Используя этот критерий, мы оставляем вне поля зрения наиболее однородные территории с господством наиболее широко распространенных типов экосистем – это по преимуществу, равнины, характеризующиеся максимальной однородностью, и максимальной интенсивностью хозяйственного использования. С точки зрения охраны генофонда равнинные территории с однородным почвенно-растительным покровом, как показал еще Н.И. Вавилов, за редким исключением, имеют малое значений. Большинство видов растений и животных здесь находится в условиях своего экологического оптимума и поэтому мало реагируют на изменение климатических условий. Да и климатические условия здесь изменяются в последнюю очередь при значительных масштабах изменения климата. Вместе с тем, подвергаясь интенсивному хозяйственному воздействию на протяжении многих веков, именно эти экосистемы стали наиболее преобразованными, а во многих случаях даже и в преобразованном виде сохранились лишь на крайне ограниченных территориях. Пока сравнительно нетронутыми остались экосистемы в очень однородных условиях таежной Сибири и севера Канады, в меньшей степени пустынь Средней Азии и обширных пространств Сахары, Аравийского полуострова, Центральной Азии и Австралии. Но и там антропогенная нагрузка постоянно возрастает. Когда-то практически ненарушенные тропические леса Амазонии, как известно, испытывают постоянно растущее антропогенное давление. Следовательно, и сохранение наиболее типичных, когда-то широко распространенных экосистем, представляет собой важную задачу, имеющую биосферное значение. Она важна и в плане сохранения эталонов естественного функционирования биосферы в стационарных условиях. Именно на этих территориях наилучшим образом можно исследовать автохтонные законы функционирования популяций и экосистем. Потребность в организации биосферных заповедников в однородных условиях среды - обычно в центральных областях регионов биосферной размеренности с наиболее распространенными, типичными для них экосистемами, - связана еще и со следующими дополнительными соображениями. Во-первых, именно в ядрах ряда регионов могут быть эффективно регистрируемы глобальные фоновые параметры загрязнения и соответствующие реакции экосистем. Таков, например, район центра Сибирского антициклона или междуречье рек Лены и Амги, для которых характерны сходимость воздушных потоков, проходящих над громадными территориями и захватывающих большую толщу атмосферы. Во-вторых, зачастую только на однородных, обширных и в высокой степени освоенных человеком равнинах могут быть найдены конечные, наиболее преобразованные и, вместе с тем, типичные звенья в ряду экосистем того или иного типа, испытывающих различное по интенсивности антропогенное воздействие. Наконец, следует учитывать и то обстоятельство, что глобальные тенденции антропогенных или естественных изменений в функционировании экосистем биосферы нельзя получить только путем экстраполяции наблюдений за поведением даже и большого набора разнообразных экосистем, но находящихся в граничных условиях их существования, вне экологического оптимума. Ведь они, как указывалось выше, обладают повышенной чувствительностью и их реакция может оказаться, так сказать, несколько преувеличенной, не всеобщей. Следовательно, создавая биосферные заповедники и на биосферных рубежах, и в ядрах крупных биосферных регионов, мы обеспечиваем наиболее полное выполнение поставленных целей. Важно только при этом стремиться к тому, чтобы наборы экосистем, изучаемых в заповедниках общего типа, были максимально аналогичными, допускали бы корректное сопоставление результатов наблюдений. Вообще говоря, сохранение естественных экосистем в однородных условиях требует исключения из хозяйственной деятельности обширных территорий. Обычно же хозяйственная ценность территорий такова, что даже отчуждение небольших участков на сферы хозяйственного использования представляет значительные трудности. Оптимальным решением, по-видимому, будет, как и в общем случае, выделение биосферного района с одним - двумя биосферными заповедниками-ядрами, и системой очень небольших охраняемых конкретных объектов - экосистем в наилучшей сохранности или элементов сукцессионного ряда. Биосферных охраняемых территорий этого типа должно быть также относительно немного - около 30-40. Наконец, особое биосферное значение могут иметь уникальные территории с уникальными природными комплексами: дельты рек, места зимовок водоплавающих птиц, геохимические аномалии и районы интенсивной вулканической деятельности и т.п. Функциональное значение этих биосферных заповедников очевидно и не нуждается в комментариях. Необходима, следовательно, организация трех типов биосферных заповедников с различным функциональным назначением: с максимальным разнообразием, с максимальной типичностью и максимальной уникальностью. Эти три типа в значительной степени отражают возможные проблемы, связанные с функционированием биосферы на глобальном уровне. Однако практика, вполне понятно, не всегда будет согласовываться с предлагаемыми концепциями, и это несогласие будет отражать не столько недостатки практической деятельности, сколько неполноту теории. Так, небольшие страны могут вообще не иметь территорий, подпадающих под статус биосферных по приведенным выше критериям. Вместе с тем, МАБ преследует цель привлечения к проблеме рационального использования природных ресурсов максимальное число стран-участников, и проект «Биосферные заповедники» в программе, по многим позициям является ключевым. Следовательно, логично для каждой страны перевести в статус «биосферный» те заповедники, которые характеризуются наибольшим разнообразием экосистем и видов или имеют наибольшую ценность как однородные или уникальные территории, даже и в том случае, когда они полностью не соответствуют приведенным выше критериям. С другой стороны, выполнение таких важных цепей, как научные исследования и образование, требуют развитой материально-технической базы и хорошей транспортной связи. Далеко не во всех случаях это в полной мере осуществимо в заповедниках, по всем остальным критериям, отвечающим требованиям биосферности. Напротив, некоторые региональные заповедники, находясь в наиболее промышленно развитых районах, обладают хорошей материально-технической базой и хорошей транспортной доступностью. Учитывая проблемы образования и международного обмена опытом научных исследований, эта особенность регионального заповедника, безусловно, позволяет определить его как биосферный. Так, например, такой заповедник как Приокско-Террасный, расположенный на границе почвенно-ботанических подзон, имеет низкий ранг (региональный), и хотя разнообразие условий среды для экосистем и видов страны Восточно-Европейская равнина здесь относительно велико, оно, конечно, ничтожно по сравнению с соответствующими характеристиками, например, такого заповедника, как Кавказский. Вместе с тем, хорошая материально-техническая база, близость к научным центрам страны, доступность с полным основанием позволяют рассматривать его в качестве биосферного. Следовательно, существует потребность в выделении его одного типа биосферных заповедников, т.е. выполняющих функции научно-образовательных центров. Таким образом, намечается система определенных критериев для присвоения тем или иным охраняемым территориям статуса биосферных (табл. 1). В соответствии с критерием, по которому присвоен статус, определяется и тип заповедника. Представление о типе заповедника, дополненное типологической характеристикой экосистем его территорий, позволяет во многом определить его функциональное назначение и, соответственно, в общих чертах - направление и характер деятельности. Например, Кавказский - сложный, горный, умеренно-субтропический, лесоальпийско-луговый биосферный государственный заповедник и научно-образовательный центр. Или Приоксо-Террасный лесной (смешанно-широколиственный), умеренно-континентальный биосферный государственный заповедник и научно-образовательный центр. Сихотэ-Алинский - сложный, океанический, горный лесо-тундровый биосферный государственный заповедник. Табл. 1. Распределение государственных заповедников СССР, биосферных заповедников США, биосферных заповедников и национальных парков Канады по отношенню к границам природного районирования и основным типам экосистем (в %) по географическому атласу мира.
Примечание: (+) - расположение на границе (±)- расположение в непосредственной близости от границы Литература Джакомини В. Обзор проблем, возникающих при организации биосферных заповедников. Заключит. доклад 6-й сессии МКС МАБ. Приложение 8, 86-91. Серия «Доклады МАБ» 48, 1980, 112 с. Вавилов Н.И. Центры происхождения культурных растений. Труды по прикладной ботанике и селекции, т.16, 2, 1926 (цит. по книге Н.И. Вавилов, Избранные произведения в 2-я томах, т.1, Л.: Наука, 1967). Виноградов Б.В. Системное картографирование растительности на многомасштабных интегративных уровнях. Картографирование географических систем. М.: Изд-во МГУ, 1981, 112-121 Исаченко А.Г. Основы ландшафтоведения и физико-географическое районирование. М.: Высшая школа, 1968, 327 с. Лукашева Е.Н., Игнатьев Г.М. Ландшафты суши и физико-географическое районирование материков. Пояснительный текст. Физико-географический атлас мира. М., 1964. Udvardi M.D.E. A classification of the Biogeographical Provinces of the World. JUCN occasional paper 18, lUCN, Morges:1975.
|
 |
||
|
||
| заповедники | национальные парки | федеральные заказники | биосферные ООПТ о проекте | обратная связь |
||