Своеобразие растительного покрова Байкало-Ленского заповедника определяется комплексом взаимосвязанных факторов: географических, климатических, орографических, геологических, эдафических, - которые в процессе исторического развития сформировали его современную флору и растительность.

В настоящее время флора заповедника насчитывает около 130 видов грибов, около 300 видов лишайников, 175 видов мохообразных и 920 видов сосудистых растений (359 родов и 87 семейств), достоверно выявленных на территории Б-ЛГЗ и встречающихся в непосредственной близости от его границ.

На территории заповедника насчитывается 47 эндемиков различного ранга (Сибири, Восточной Сибири, Байкальской Сибири и т.д.), что составляет 5,1% от общего видового богатства. Причем, наибольшее их количество содержат альпийская и горно-степная поясно-зональные группы. Это закономерно, так как именно высокогорья и степи Байкальской котловины отвечают двум необходимым условиям возникновения эндемизма: это экологическая и географическая изоляция и древность флоры (Малышев, Пешкова, 1984). Среди эндемичных видов такие узколокализованные, как копеечник предбайкальский и остролодочник остролистновидный, известные лишь с Байкальского хребта, эндемик байкальской литорали луговик Турчанинова, произрастающий лишь в северном Прибайкалье кизильник Тюлиной, мак Попова, встречающийся только в центральных частях байкальских побережий, прибайкальский эндемик житняк двурядный, эндемич-ный вид Станового нагорья бородиния Тилинга и др.

23 вида являются реликтами различного возраста. Это: лук алтайский, щавель Маршалла, астрагалы ангарский, хоринский, хмелевидный и разноцветный, остролодочник Попова, копеечник щетинистый, змееголовник перистый - реликты древнесредиземноморской (нагорно-ксерофитной) миоцено-плиоценовой флоры; полушник колючеспоровый, многоряд-ник копьевидный, телиптерис болотный, коротконожка перистая, пион марьин-корень, василистник байкальский, незабудка Крылова, вероника Крылова, скабиоза бледножелтая -реликты неморальной (плиоценовой) флоры; бородиния Тилинга, карагана гривастая, жирянка обыкновенная — реликты криоаридных и аридных эпох третично-четвертичного времени (Пешкова, 1972; Малышев, Соболевская, 1981; Малышев, Пешкова, 1984; Положий, Крапивкина, 1985; Высокогорная флора..., 1972); местный гляциальный реликт не-вролома голостебельная, отнесенная нами к числу реликтовых видов по следующим соображениям. Ареал этого вида в Южной Сибири имеет дизъюнктивный характер и состоит, в основном, из трех очагов, сосредоточенных в горных областях. По своей поясно-зональной принадлежности, невролома голостебельная является высокогорно-тундровым видом, но здесь она встречена в лесном поясе, где произрастает по береговым откосам и нижним частям склонов речных долин. Отмеченное местонахождение лежит отдельно от всех ближайших современных частей ареала. Таким образом, обнаруженную ботаниками заповедника в долинах рек Чанчур и Лена (между устьями рек Негнедай и Анай) популяцию можно считать реликтовой, оставшейся здесь с времен плейстоценовых оледенений.

На территории заповедника произрастает 30 охраняемых видов сосудистых растений, 11 из которых были занесены в Красные книги СССР и РСФСР (полушник колючеспоровый, луговик Турчанинова, лук алтайский, башмачки крупноцветковый и известняковый, надбородник безлистный, гнездоц-ветка клобучковая, калипсо луковичная, ятрышник шлемо-носный, бородиния Тилинга и рододендрон Редовского ), а 19 — в Красную книгу Иркутской области (многорядник копьевидный, телиптерис болотный, лилии карликовая и саранка, красоднев малый, башмачок капельный, гнездовка камчатская, пион марьин-корень, адонис сибирский, мак Попова, дриада Сумневича, карагана гривастая, остролодочники Попова и томпудский, копеечник предбайкальский, родиолы розовая и четырехраздельная, подъельник обыкновенный и жирянка обыкновенная). За двумя видами — луком алтайским и луговиком Турчанинова — ведутся регулярные наблюдения на постоянных пробных площадях, где выясняются динамика численности и влияющие на нее условия. Также отмечены здесь редкие виды грибов и лишайников — занесенные в Красные книги РСФСР и СССР осиновик белый, гериций (еже-вик) коралловидный, коккокарпия Кроноса, лептогиум Бурнета, лобария легочная, асахинея Шоландера, цетрарии Комарова и Лаурера. Состояние популяций подавляющего большинства редких видов растений — благополучное и зависит только от естественного течения природных процессов.

Согласно схеме ботанико-географического районирования (Геоботаническая карта СССР, 1954; Пешкова, 1985), заповедник лежит в пределах лесной (таежной) зоны, южнотаежной подзоны и Евразиатской хвойно-лесной области.

По территории заповедника проходит географически и климатически обусловленный флористический рубеж, делящий единую Евразиатскую область на 2 подобласти: Евро-Сибирскую темнохвойно-лесную и Восточносибирскую светлохвойно-лесную. Границу подобластей В.Н. Васильев (1956) и Г.А. Пешкова (1985) проводят по восточному пределу распространения лиственницы сибирской, и в заповеднике она проходит вдоль предгорий западного макросклона Байкальского хребта, пересекая его по направлению к юго-востоку в районе истока Лены (Пешкова, 1985)

В пределах Евро-Сибирской подобласти широко распространены леса, сложенные несколькими древесными породами: елью сибирской, пихтой сибирской, сосной сибирской (кедр) и обыкновенной и лиственницей сибирской. Флора подобласти характеризуется преобладанием видов с евросибирским и южносибирским распространением, а ареал подобласти находится в зоне действия атлантических влагонесу-щих масс. В заповеднике эта подобласть представлена Верхоленско-Киренгским округом Среднесибирской провинции.

Напротив, Восточносибирская подобласть, испытывающая влияние тихоокеанских муссонов, характеризуется повсеместным распространением и преобладанием в ландшафтах лесов из лиственницы Гмелина, а флору подобласти слагают преимущественно восточно-азиатские и северо-восточно-азиатские виды. В заповеднике подобласть представлена Прибайкальским округом Забайкальской провинции (Пешкова, 1985). У западной границы распространения в Прибайкальском округе находятся кедровый стланик, береза каменная, береза растопыренная, рододендроны Адамса и Редовского, вороний глаз мутовчатый, полынь куроголовчатая и др.

Следует отметить, что типичные для названных подобластей черты сглажены в заповеднике из-за пограничного положения его территории. Здесь наблюдается взаимопроникновение растений разных подобластей, в целом обогащающее флору, а также гибридизация лиственниц сибирской и Гмелина. В полосе стыка ареалов, приблизительно между 108 и 109° в.д., они дают третий вид с промежуточными признаками — лиственницу Чекановского (Малышев, Пешкова, 1984).

Особый микроклимат Байкальской котловины, обусловленный сочетанием влияния Байкала и близкого расположения к нему высокого Байкальского хребта, а также литологический состав горных пород на наиболее сухом отрезке побережья (между мысами Рытый и Покойный) тоже накладывают свой отпечаток на растительный покров прибрежной части заповедника.

На склонах Байкальского хребта отчетливо выражена высотная поясность растительности. Здесь выделяют лесной (в юго-восточной части заповедника - лесостепной), подгольцовый и гольцовый пояса. Благодаря хорошо развитой высокогорной области хребта, растительный покров заповедника обогащен альпийско-тундровыми растительными группировками и высокогорными (альпийскими и аркто-альпийскими) видами растений.

Растительность заповедника представлена семью типами: лесным, степным, кустарниковым, тундровым, луговым, болотным и водным. Господствующим типом является зональный лесной. По данным лесоустройств 1965, 1975 и 1984 гг., покрытая лесом площадь составляет 86,4% от всей территории заповедника.

Леса сложены здесь 6 видами хвойных деревьев — это лиственницы сибирская и Чекановского (в том числе и формы, близкие к лиственнице Гмелина), сосна обыкновенная, кедр сибирский, пихта сибирская, ель сибирская — и 5 видами лиственных - березы белая, повислая и каменная, осина, тополь душистый. На долю хвойных насаждений приходится 70,5% лесопокрытой площади, на долю лиственных — 10,2%.

Высотный предел распространения лесных сообществ колеблется в широком диапазоне: от 954 до 1600 м над уровнем моря на восточном макросклоне и от 1100 до 1300 м н. у. м. на западном. В целом, на восточном макросклоне Байкальского хребта, характеризующемся континентальным климатом, верхняя граница леса проходит ниже климатически обусловленного уровня, а ее среднее значение (1250 м н.у.м) совпадает с верхним пределом леса на более гумидных западных склонах Байкальского и Баргузинского хребтов (Малышев, 1957а; Тюлина, 1967). Это противоречит известной закономерности, что в более континентальных условиях верхняя граница леса проходит выше, чем в приморских. Объяснение этому явлению дала Л.Н. Тюлина (1967), по мнению которой, верхняя граница леса на восточном макросклоне Байкальского хребта снижена из-за воздействия сильных северо-западных ветров (фенов). Сплошной лавиной скатываясь по склонам, они вызывают иссушение воздуха и почв, препятствуя проникновению деревьев выше определенного уровня. Причем, такое значение фены имеют лишь на южных участках хребта с широким наклоненным плоским гольцовым плато, обрывающимся крутыми склонами в сторону Байкала. Далее к северу рельеф приобретает более альпийские черты, и северо-западные ветры, разделяемые на отдельные потоки скалистыми вершинами, не набирают ураганной силы.

Эдафические факторы также влияют на верхний предел леса. Так, на участке побережья от м. Заворотного до м. Южного Кедрового подгольцовый пояс начинается с высоты 555-755 м н.у.м (Малышев, 1957а). Здесь проникновению леса вверх препятствуют широко развитые подвижные каменистые осыпи и россыпи. Л.И. Малышев (1957) подметил также изменение верхней границы леса на сходных по крутизне и степени открытости склонах различных экспозиций близ мыса Покойного. Здесь на северо-восточном склоне подгольцовый пояс начинается с высоты 1105 м н.у.м, а на рядом расположенном юго-восточном - с 1285 м н.у.м. Кроме того, надолго снижают верхнюю границу леса и пожары.

На восточном макросклоне верхний предел распространения леса в основном образуют лиственница, кедр, каменная (шерстистая) береза, реже, на каменистых южных склонах — сосна и осина. Здесь и на побережье преобладают леса из сосны и лиственниц. По долинам рек — душистотополевники и смешанные леса с участием темнохвойных пород. Особенностью лесного пояса этого макросклона являются выпадение или фрагментарное развитие темнохвойного подпояса, снижение верхней границы леса и распространение лесостепей и экстразональных степных включений среди лесов юго-восточной части заповедника.

Верхнюю границу лесного пояса западного макросклона Байкальского хребта образуют кедр, пихта и, реже, береза каменная. На склонах и в предгорьях преобладает темнохвойная тайга, составленная лиственнично-кедровыми, пихтовыми, кедрово-пихтовыми и еловыми лесами. По долинам рек развиты небольшие рощицы тополя, мари и болота.

Сосновые и лиственнично-сосновые леса широко распространены на побережье и байкальских склонах. Их развитию благоприятствуют континентальный климат и определенные эдафические условия. Сосновые леса занимают южные склоны в нижней и средней части лесного пояса, избегая охлажденной Байкалом береговой полосы. А.Н. Лукичева (1972) выяснила, что сосняки на склонах приурочены к горным породам определенного состава, а в пределах предгорной аккумулятивной равнины — к песчаным и каменистым отложениям конусов выноса рек и каменистым грядам. Более мелкоземистые грунты занимает лиственница. На породах определенного состава (метаморфизированные песчаники средне-иликтинской подсвиты) по освещенным склонам сосняки могут проникать и до подгольцового пояса. Так, Л.Н. Тюлина (1967, 1974) наблюдала корявые сосновые редколесья с ярусом кедрового стланика и редким травяным покровом в районе мысов Шартлай и Южный Кедровый. Ботаниками заповедника такие фитоценозы отмечены и в верхней части лесного пояса над мысом Средним Кедровым.

Крутые южные склоны гор заняты сосняками редкотравными, остепненными, мертвопокровными и брусничными. На предгорной равнине преобладают сосняки травяные, ритидиево-травяные, бруснично-рододендроновые и лишайниково-рододендроновые. Наиболее характерна рододендроновая (с подлеском из рододендрона даурского) группа ассоциаций.

В юго-западной части заповедника и в бассейне р. Лены сосновые леса также занимают склоны южных экспозиций. В древостоях, кроме сосны, участвует лиственница сибирская. Наиболее характерны зеленомошные типы леса. В верховьях р. Лены в подгольцовом поясе Л.Н. Тюлина (1967) отмечала остатки сосновых боров — реликтов послеледникового термического максимума (единичные корявые сосны, обильно разрастающаяся возле мерзлотных медальонов толокнянка, вкрапления прострела и кошачьей лапки).

Лиственничные леса, также широко распространенные в заповеднике, предпочитают местообитания с относительно глубокими рыхлыми отложениями и полутеневые склоны. В отличие от сосняков, на восточном макросклоне они повсеместно развиты в прибрежной полосе и на верхней границе леса. Кроме лиственницы сибирской, значительное участие в сложении древостоя таких лесов могут принимать сосна (до половины состава) и кедр на севере заповедного побережья и в верхней части лесного пояса. Наибольшие площади лиственничников сосредоточены в пределах предгорной равнины на щебенчато-суглинистых отложениях. На крутых каменистых склонах фрагменты лиственничников отмечаются лишь в местах скопления мелкозема (Лукичева, 1972).

Типологически лиственничные леса довольно разнообразны: редкотравные, местами с рододендроном даурским (на северных склонах в правобережье ручья Рытого); травяно-брусничные и бруснично-рододендроновые, рододендроновые, с мохово-лишайниковым покровом, бруснично-зелено-мошные, бруснично-травяно-зеленомошные и ритидиевые (восточные и южные склоны, предгорный шлейф); травяные на карбонатных породах; багульниковые, бруснично-багуль-никовые, бруснично-бадановые и бадановые на кислых породах и северных склонах. В верхней части лесного пояса на переходе в подгольцовый — лиственничники с ярусом кедрового стланика. А в правобережье ручья Рытого Л.Н. Тюлиной и М.М. Ивановой описаны уникальные старые (перестойные) карликовые лиственничные редколесья с покровом типичной горной тундры, развитые на карбонатных осадочных породах и проникающие до высоты 1600 м н. у. м. В их нижнем ярусе преобладает дриада, а также горно-тундровые осоки и разнотравье. Мохово-лишайниковый покров несомкнутый, просвечивающий.

Близ верхней границы леса на юге западного макросклона встречаются лиственничные лишайниковые редколесья с подлеском из ерника (березки тощей), а в долинах рек и в нижних частях склонов в бассейне Лены — хвощево-багульниковые и багульниково-голубичные. В истоках Лены описаны лиственничные редколесья бруснично-лишайниково-зеленомошные с ярусом ерника по днищу широкой долины с крупнобугристым микрорельефом (Моложников, 1986).

Темнохвойная тайга из кедра, пихты и, реже, ели распространена в основном на западной покати Байкальского хребта и Ленской части заповедника. Кедрово-пихтовые леса, в основном с чернично-баданово-зеленомошным покровом, занимают здесь склоны всех экспозиций и моренные отложения на днищах троговых долин. В верхних частях склонов преобладает пихта, а в нижних — кедр. На пониженных участках, тяготеющих к ключам, развиваются кедрово-пихтовые, пихтово-кедровые и пихтово-елово-кедровые леса с разно-травным и крупнотравным покровом. Высота травостоя здесь может достигать 1,5-1,7 м . Обычными растениями этого яруса можно считать живокость высокую, купырь лесной, реб-роплодник уральский, дудник низбегающий, василистник, чемерицу Лобеля, вейники Лангсдорфа и тупоколосковый. Моховой покров не развит. У верхней границы леса на небольших участках встречаются пихтарники кашкаровые и чернично-кашкаровые (с рододендроном золотистым) с мохово-лишайниковым покровом. В южной и юго-западной частях заповедника встречаются кедровые и лиственнично-кедровые леса с зеленомошным, бруснично-зеленомошным или бадановым покровом.

Еловые леса развиты по днищам большинства рек, стекающих с западных склонов хребта, однако по занимаемой площади они значительно уступают лесам из кедра и пихты. Чистые ельники отмечаются, в основном, только вдоль русел рек. В большинстве других еловых древосто-ев присутствуют кедр и пихта. На юго-западной окраине заповедника ель входит в состав лиственничных лесов, образует еловые редколесья с примесью березы по ерниково-сфагновым болотам.

Наиболее часто встречаются разнотравные, хвощевые, бруснично- и чернично-зеленомошные типы ельников. На низких речных террасах и в межгорных впадинах могут формироваться ельники голубично-мохово-лишайниковые, а при застойности увлажнения — ерниково-сфагновые. На восточном макросклоне и побережье темнохвойная тайга представлена слабо, в основном кедром. Пихта встречается мизерными участками и отдельными вкраплениями в кедрачах по долинам рек (в верхней части лесного пояса) и близ ключей (в окрестностях мыса Малый Солонцовый). Ель почти не отмечается. Известны отдельные ее находки на мысе Шартлай (Малышев, 1957а) и в гольцах над бухтой Заворотной, мысами Средним и Южным Кедровыми. Причем, в последних случаях мы наблюдали карликовые стелющиеся деревца ели (не более 7-15 см высотой), распластанные по щебнисто-мелкоземистому субстрату, или единичные флаговые суховершинные полустелющиеся деревца (высотой не более 155 см) среди зарослей кедрового стланика на гольцовом гребне на высоте около 1700 м н.у.м.

Условия для существования темнохвойных лесов в прибрежной части заповедника имеются лишь по ущельям ручьев, где повышена влажность воздуха и почв, а зимой глубок снежный покров, а также в районе Кедровых мысов, отличающихся повышенной влажностью климата и распространением гранитной интрузии ирельского комплекса, что, по мнению А.Н. Лукичевой (1972) и Л.Н. Тюлиной (1974), также обусловливает развитие здесь кедрачей.

Из лиственных лесов заповедника коренными являются только небольшие участки каменноберезняков у верхней границы леса и рощицы тополя душистого по поймам ручьев. Березовые (из березы повислой) и осиновые древостой носят производный характер и развиваются на месте сгоревших хвойных лесов. Это, в основном, травяные типы. Кроме того, примесь березы и осины нередка в составе древесного яруса хвойных лесов.

Каменная (шерстистая) береза — северопритихоокеанский вид, проникший по высокогорьям хребтов до Байкала (Сочава, 1980). В заповеднике она находится на крайнем юго-западном пределе ареала. Здесь каменноберезняки небольшими рощами встречаются по крутым склонам северных экспозиций, обычно слегка вогнутым и сильно заносимым снегом.

Рощи и леса из тополя душистого встречаются на западной и восточной покатях Байкальского хребта. Наиболее обычны вейниково-разнотравные и редкотравные топольники, развитые по более-менее широким поймам горных речек на речном аллювии. Травяной покров разной сомкнутости, часто обилен вейник Лангсдорфа. Из разнотравья обычны борец красноватый, золотарник даурский, какалия, иван-чай широколистный, «ясколки, пижма северная. В верхнем течении в топольниках встречаются оксирия, долгоног снеговой, рябинник Палласа и др. На надпойменных террасах тополевники сменяются хвойными лесами (тополево-кедровыми, тополево-лиственничными). Тополевый подрост выражен лишь на молодых участках поймы, располагается группами. В остальных частях преобладает подрост пихты и кедра.

Переход от лесного пояса к гольцовому происходит через подгольцовый пояс растительности, в пределах которого лес изреживается, а господство в ландшафтах переходит к субальпийским кустарникам, в первую очередь, кедровому стланику, а также кустарниковым березкам, высокогорным видам ив и рододендронов.

Принято считать, что редколесья (сомкнутость крон древесного яруса — 0,3) относятся к лесному поясу, а редины (сомкнутость — 0,1-0,2) — к подгольцовому. В заповеднике в подгольцовый пояс заходят, в основном, лиственница, кедр и каменная береза, обычно образующие древесные редины по кедровому стланику. Отдельные деревья могут проникать до высоты 1800-1900 м н.у.м.

Абсолютное господство в подгольцовом поясе принадлежит кедровостланиковым сообществам. Площадь, занятая кедровым стлаником, составляет 59 488 га или 10,5% от лесопокрытой площади заповедника. На Байкальском хребте, как и во многих других районах Сибири, наблюдается тенденция к ограничению распространения кедрового стланика на карбонатных породах и обильное разрастание его на кристаллических (Лукичева, 1972). Основных групп ассоциаций кедрового стланика в заповеднике, как и в целом по Прибайкалью, выделено пять (мертвопокровная, лишайниковая, мохово-лишайниковая, зеленомошная и сфагновая).

Ерники — сообщества кустарниковых берез (растопыренной, тощей, карликовой) — вторая по ландшафтной значимости формация подгольцового пояса. По занимаемой площади она немного уступает кедровостланиковой — 50 189 га или 8,8% от всей лесопокрытой территории заповедника. Хорошо сомкнутые ерники формируются в долинах, на седловинах и пологих склонах. В районе мыса Южного Кедрового Л.Н. Тюлина (1974) отметила довольно строгую приуроченность сообществ кустарниковых берез к склонам северных румбов. Наиболее обычны ерники лишайниковые, реже — с травяным покровом, тяготеющие к ручьям.

Лишайниковые ассоциации кустарниковых берез занимают выпуклые участки склонов и днищ троговых долин (более характерны для западных склонов хребта), нередко связаны с выходами коренной породы. Часто хорошо развит второй полог из рододендрона золотистого. В травяно-кустарничковом ярусе особенно характерны бадан, черника, брусника. Лишай-никовый покров с преобладанием кладоний развит хорошо.

Разнотравные ерниковые ассоциации занимают вогнутые элементы рельефа с достаточно проточным внутрипочвен-ным увлажнением, где скапливается снег, иногда мощностью до 1,5 м, а в долине Лены (верховья) — около ключиков и вокруг моренных озерков. Хорошо бывает развит ярус трав, составленный субальпийским и лесным разнотравьем. Мхи и лишайники встречаются небольшими пятнами.

Другие кустарниковые формации подгольцового пояса заповедника - тальники (заросли из ив Крылова, сизой, копьевидной, шерстистой), кашкарники (из рододендрона золотистого), а по днищу троговой долины р. Лены сообщества из пятилистника кустарникового.

Тальники, преимущественно из ивы Крылова, формируются по днищам долин, вдоль ручьев и связаны с избыточным проточным увлажнением. Высота ивы не превышает 1,5 м. Травяной покров состоит из субальпийского разнотравья, моховой — тонкий, прерывистый из гидрофильных зеленых мхов.

Заросли кашкары или рододендрона золотистого развиты на вогнутых участках южных склонов на местах снежных забоев. Напочвенный покров чаще мохово-лишайниковый с участием черники, голубики, бадана и редкого разнотравья. Кроме того, кашкара нередко участвует в сложении второго яруса кедровостланиковых и ерниковых сообществ.

Небольшие площади пятилистниковых зарослей встречены нами по днищу троговой долины в верховьях Лены. Преобладает пятилистник кустарниковый, к которому примешиваются березка тощая, ива Крылова и жимолость Палласа. Нижний ярус состоит из трав: это вероника длиннолистная, подмаренник северный, герань Крылова, пижма северная, злаки и осоки.

Менее, чем кустарниковые, в подгольцовом поясе распространены другие сообщества - альпийско-субальпийские луга и пустоши.

Луга подгольцового пояса связаны с хорошим проточным увлажнением и развиваются близ снежников, благодаря таянию снега, и вдоль ручьев и ручейков, стекающих со склонов. Своеобразные луга из лесного крупнотравья и субальпийского разнотравья в комплексе с ерниками и сообществами пятилистника кустарникового распространены в долине верховьев Лены.

Наиболее обычны в подгольцовом поясе разнотравные луга из водосбора железистого, герани Крылова, купальниц азиатской и Кытманова, вероники густоцветковой, ветреницы сибирской, фиалки алтайской, чемерицы Лобеля и др. Из осок присутствуют ножкоплодная и черноцветковая, из злаков — пахучеколосник альпийский, вейник Лангсдорфа, реже — мятлик альпийский. Вдоль постоянных ручьев близ границы лесного пояса развиваются крупнотравные луга из дудника низбегающего, живокости высокой, луков (скороды и черемши), василистника простого, вероники длиннолистной и др.

Пустоши - переходные сообщества между лугами и тундрами — распространены на более сухих, чем луга участках. Отмечены черничные, бадановые, кустарничковые (черника, голубика) с кашкарой и сиббальдиевые пустоши.

Наиболее высокий гольцовый пояс гор - это царство тундр: лишайниковых, осоковых, дриадовых, моховых.

Сухие лишайниковые тундры (кладониевые, цетрариевые, алекториевые, накипнолишайниковые) занимают плоские или полого-выпуклые участки гольцов с явно выраженным дефицитом почвенной влаги. Значительная часть снега сдувается с таких поверхностей сильными северо-западными ветрами. Там, где снежный покров уносится полностью, формируются щебенчатые и каменистые накипнолишайниковые тундры. На поверхности тундры заметны признаки морозно-мерзлотных процессов: типично выражены щебенчато-суглинистые пятна-медальоны, каменные «котлы» и борозды, заполненные рыхло лежащими обломками горных пород. Местами хорошо заметна террасированность склонов, связанная с солифлюкцией (Тюлина, 1974).

Кладониевые тундры занимают сухие щебнистые склоны и играют доминирующую роль в растительном покрове гольцового пояса. Цетрариевые тундры формируются в средних и верхних частях пологих и сухих склонов гольцов со слабо-щебнистыми почвами. Алекториевые тундры (из алектории бледно-охряной) приурочены к верхней части гольцового пояса и занимают плавно очерченные вершины и небольшие участки плато. Издали они выделяются бледно-салатным тоном, который создается плотным покровом доминирующей здесь алектории. Дриадовые тундры (из дриад большой, точечной, острозубчатой) встречаются в основном лишь на юге Байкальского хребта в пределах заповедника и приурочены к карбонатным субстратам. Кроме дриад, кустарничковый ярус слагают ивы клинолистная и барбарисолистная. Щебнистые тундры занимают участки гольцовых перевалов, наиболее сильно обдуваемые холодными ветрами. Снег здесь уносится ветром и лишь за укрытиями камней остается небольшими пятнами. Оголенные грунты подвергаются сильному и быстрому охлаждению. Из лишайников присутствуют лишь накипные. Каменистые накипнолишайниковые тундры — гольцовые пустыни — развиваются в особо суровых условиях верхней части гольцов. Почвы обычно нет. Мелкозем и дресва осыпаются в щели между камнями и постепенно выносятся вниз по склону. Кустистые лишайники и мхи редки, зато камни обильно покрыты накипными лишайниками.

Сырые моховые тундры отмечаются реже, чем сухие лишайниковые, и занимают незначительные площади. Они развиваются в межгорных депрессиях при затрудненном дренаже, поэтому почвы здесь всегда переувлажнены, имеют довольно мощную торфянистую дернину. Часто на этих местообитаниях отмечается многолетняя мерзлота. Наиболее обычны осоково-моховая и кустарничково-моховая тундры. Осоковые тундры из осоки мечелистной встречаются по плоско-вогнутым понижениям и верхним частям западных склонов каров.

Отличительной чертой растительности Байкало-Ленского заповедника является широкое распространение в его юго-восточной части (от м. Рытого до м. Саган-Морян) лесостепного ландшафта и более-менее крупных участков степей на конусах выноса мысов Рытый, Анютхэ, Шартлай, Покойный и Саган-Морян. Степные участки побережья заповедника представляют собой экстразональные включения в составе зональной лесной растительности. Их существование обусловлено «аридно-теневым» эффектом (Сочава, 1980), усиленным иссушающим воздействием «горных» ветров, а также широким развитием здесь основных и карбонатных пород, с которыми связано развитие степной растительности даже в районах наибольшего увлажнения (Тюлина, 1974). По таким породам степные элементы проникают до подгольцового пояса.

Развитие степей в сухих котловинах характерно для Сибири (Лукичева, 1972). Но лесостепи и степи юго-восточной части Байкальского хребта и прилегающего побережья — единственные заповедные степные участки Байкальской котловины.

Во флористическом и типологическом отношении степи заповедника, как и вообще степные острова таежной полосы Сибири, сходны с дауро-монгольскими степями. Многие исследователи (Малышев, 1957а, 1962, 1965; Попов, 1957; Пешкова, 1960, 1972; Малышев, Пешкова, 1984) рассматривают их как реликтовые осколки ксеротермического периода (плейстоценового возраста).

Лесостепь юго-восточной части заповедника сложена в основном лиственничными лесами из лиственниц сибирской и Чекановского с включенными в них степями. На мысе Анютхэ степные участки почти сплошной полосой в верхней части шлейфов опоясывают подножия коренных склонов (Тюлина, 1967), а склоны хребта у мыса Покойный представляют собой чередование продольных степных и более узких лесных вертикальных полос, зависящих от мезорельефа и экспозиции склона. По мнению Л.И. Малышева (1957а), степные включения среди лиственничников данного участка побережья не являются степями в строгом смысле, так как сложены в основном скально-степными видами. Но сообщества, занимающие обширные площади на мысах Рытый, Шартлай, Покойный и др. можно отнести к собственно степям.

Полынно-разнотравно-злаковые степи по склонам Байкальского хребта поднимаются до высоты 1200-1300 м н.у.м, а отдельные степные участки — и до 1600-1700 м н.у.м. Они представлены разнотравно-злаковыми и злаково-разнотравными сообществами с лишайниками и участием полыней. По основной фитоценотической структуре и составу флоры они мало отличаются от горных степей лесного пояса. Отличия заключаются, главным образом, в увеличении ценотической роли лишайников и обогащении флоры подгольцовыми и гольцовыми видами (Лукичева, 1972).

При продвижении на север побережья климат становится более влажным и холодным, и степные участки сокращаются, оставаясь лишь в виде небольших марян на склонах и по наиболее возвышенным и старым участкам северных мысов. Степные сообщества последних отличаются сильным развитием лишайниковой синузии, в том числе и с участием высокогорных лишайников. Еще одно отличие — смена эдификатора типчаковой формации: если на южных участках побережья типчаковые степи слагает овсяница ленская, то по северным мысам ее замещает овсяница сфагновая. Такие криофитные сообщества, сходные с подгольцовыми степями, возникли благодаря сочетанию весенне-летнего охлаждающего влияния Байкала с действием ветров, зимой сдувающих снег с поверхности мысов, а также эдафическим условиям (галечная основа), не способствующими задержанию влаги.

Подробную типологию степей заповедника еще предстоит разработать, так как все исследования степей на территории нынешнего заповедника проводились 30-40 лет назад и в литературе освещались лишь в самых общих чертах. В период до организации заповедника и в первые годы его существования степные участки мысов Рытый-Шартлай подвергались интенсивному выпасу, а на мысах Рытом и Покойном — еще и искуственному поливу для создания сенокосов: в узкой части долин ручьев сооружалась запруда, и вода по желобам подавалась на мыс, что привело к олуговению растительности на этих участках. После перехода этих мысов к заповеднику система искусственного полива была разрушена, и началось восстановление степной растительности под воздействием естественных факторов. Но продолжающийся браконьерский выпас нарушает хрупкое равновесие экосистемы степей заповедника, что может привести к их дигрессии.

Естественные луга лесного пояса развиваются по периферии лагунных и карстовых (на мысе Саган-Морян) озер и в понижениях на мысах. Представлены они, в основном, осоковыми (шмидтоосоковой, носатоосоковой, остистоосоковой, ложнокурайскоосоковой), вейниковыми (лангсдорфо- и незамечаемовейниковой) и турчаниновощучковой формациями болотистых и торфянистых лугов. Меньшие площади занимают короткоколосо-лисохвостная, луговохвощевая и крупноразнотравная (из видов лугово-лесного крупнотравья на лесных полянах) формации настоящих лугов и триниусополевицевая и узколистномятликовая формации остепненых лугов. На нарушенных в прошлом мезофитных местообита-ниях разрастаются пырей ползучий и пырейник Гмелина.

Болота характерны для приленской части заповедника, где они развиваются на месте остаточных мелководных озер и по долинам рек. Болотная растительность заповедника почти не изучена из-за трудной доступности западной части территории. Но известно наличие ерниково-сфагновых болот в юго-западной части заповедника. В микрорельефе их выделяются крупные (до 1,5 м) и мелкие торфяные бугры. Единично растут деревья лиственницы, березы, кедра и ели. Хорошо выражен ярус из кустарниковых берез, багульника болотного и Кассандры. Травяно-кустарничковый ярус представлен вейником Лангсдорфа, осокой-ситничком, ожикой рыжеватой, лютиком однолистным, калужницей болотной, борцом сомнительным, сердечником луговым, дудником тонколистным, синюхой китайской и кистистой, андромедой, клюквой мелкоплодной и морошкой. Моховой покров сложен преимущественно сфагновыми мхами.

Водная растительность изучена пока лишь на прибрежной части заповедника в лагунных озерах на мысах Покойном, Большом и Малом Солонцовых, Среднем Кедровом и в Покойницком заливе. Она представлена зарослями рдестов (зла-ковидного, туполистного, влагалищного, пронзеннолистного, нитевидного, длиннейшего), горца земноводного, урути (колосистой, сибирской и мутовчатой), пузырчаток (средней и обыкновенной), шелковников (щитовидного и неукореняющегося), ряски тройчатой, болотника болотного, стрелолиста плавающего, водяной сосенки и полушника колючеспо-рового. Последний, представляющий собой реликтовый охраняемый вид, который был занесен в Красные книги РСФСР и Иркутской области, найден пока только в лагунном озере на мысе Малый Солонцовый.

В целом, растительный покров заповедника сочетает в себе многие черты — от универсальности до уникальности. В нем представлены как элементы южно-сибирской зональности, так и особенности, обусловленные сугубо местной спецификой; как преобразованные человеком, так и девственные растительные сообщества; как сравнительно молодые, так и реликтовые. Благодаря вхождению Байкальского хребта в состав заповедника, в его растительность включены горные элементы, а сочетание ряда орографических, климатических и эдафических факторов позволило сохраниться в юго-восточной части Байкальского хребта и на прилегающем побережье реликтовым степным ландшафтам. Флора заповедника довольно богата и представительна для Предбайкалья, содержит редкие виды сосудистых растений, грибов и лишайников.

© В.В. Попов, Ю.И. Мельников, С.К. Устинов, Н.В. Степанцова, В.Н. Степаненко, Н.И. Шабурова, Ю.Г. Швецов, Ф.Р. Штильмарк. Байкало-Ленский заповедник. // Заповедники России. Заповедники Сибири. II. - М., Логата, 2000. с. 175-190.