Лазовский им. Л.Г. Капланова
Заповедник

Лазовский им. Л.Г. Капланова
ПОДРОБНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ЖИВОТНЫЙ МИР

Особенности фауны. Если сопоставлять только списки фауны позвоночных животных Лазовского и Сихотэ-Алинского заповедников, их различия, вероятно, покажутся незначительными. Действительно, в Лазовском заповеднике добавляются считанные виды “южан”, и при этом лишь немногим большее количество “северян”, обитающих в Сихотэ-Алинском заповеднике, тут не представлено. Однако при анализе местных зоогеографических особенностей важно учитывать также изменения численности и территориального размещения видов.

Вклад приамурских или маньчжурских элементов в общую фаунистическую мозаику в Лазовеком заповеднике гораздо весомее, чем в Сихотэ-Алинском. Список амфибий этой территории пополняет уссурийский когтистый, или безлегочный, тритон; дальневосточная жерлянка обычна, распространена на большей части охраняемой территории, тогда как в Сихотэ-Алинском заповеднике имеется лишь одна локальная популяция этого вида. На юге Сихотэ-Алиня не представляет редкости тигровый уж, сам факт постоянного обитания которого в Сихотэ-Алинском заповеднике остается под сомнением. Фауна птиц Лазовского заповедника обогащена такими видами, как тигровый сорокопут и сутора, однако не менее показательна высокая численность здесь малой кукушки, к северу едва достигающей широты Тернея, и голубой сороки, в Сихотэ-Алинском заповеднике встречающейся спорадически. Не проникает до Среднего Сихотэ-Алиня амурский барс (леопард), входящий в состав фауны Лазовского заповедника; ту же тенденцию изменений отражает более высокая численность в последнем пятнистого оленя и белогрудого медведя.

Еще разительнее различия противоположного характера, проявляющиеся в распространении элементов фауны, часто называемых просто северными (арктобореальная, гольцово-тундровая, отчасти древнетаежная и гималайско-сибирская горно-таежная фаунулы). Виды перечисленных зоогеографических групп, не проникающие на юг далее Среднего Сихотэ-Алиня, названы выше, в очерке о Сихотэ-Алинском заповеднике. Примеров, иллюстрирующих для тех же территорий изменения в размещении и численности общих видов, можно привести значительно больше; остановимся только на двух. Заяц-беляк, в Сихотэ-Алинском заповеднике обычный почти повсеместно, в Лазовском ограничен только верхним поясом гор и немногочислен. Кабарга, массовый обитатель ельников и кедровников Среднего Сихотэ-Алиня, здесь исключительно редка, причем редкость ее трудно объяснить только воздействием человека (“Лазовский заповедник”, 1977).

Изрезанность береговой линии, разнообразный рельеф побережья служат причиной того, что в Лазовском заповеднике, как ни в одном другом из заповедников суши Дальнего Востока, богато представлены группировки животных, тяготеющих к местообитаниям взморья. Среди заповедников крайнего юга Приморья Лазовский выделяется и тем, что здесь лучше всего сохранились популяции крупных зверей, их видовой состав почти не понес потерь, обусловленных воздействием человека. Судьба горала, пятнистого оленя, тигра иллюстрирует сказанное особенно наглядно.

Территориальные группировки (сообщества) позвоночных животных. Состав обитателей скалистого взморья в Лазовском заповеднике приблизительно тот же, что и в Сихотэ-Алинском. На кекурах и береговых скалах располагаются небольшие, до трех–пяти десятков гнезд, колонии уссурийского баклана; отдельные гнезда известны на о-ве Петрова. Рассеянно, не образуя больших скоплений, гнездится в тех же местах очковый чистик. Колонии белопоясных стрижей, помещающих гнезда в вертикальных и горизонтальных расселинах, скальных нишах, насчитывают иногда по нескольку тысяч особей (Литвиненко, Шибаев, 1971).

Гнездится на скалистом побережье и синий каменный дрозд. Здесь эта птица более многочисленна и более заметна, чем в приморской части Сихотэ-Алинского заповедника. Самцы синего каменного дрозда очень красивы: оперение верха довольно яркой темно-голубой окраски, а грудь, брюхо и надхвостье ржаво-рыжие. Такое контрастное сочетание цветов отличает лишь восточноазиатский подвид этого дрозда, широко распространенный по горным системам юга Палеарктики; у самцов других географических рас ржаво-рыжих тонов на груди и брюхе нет. Весной синие каменные дрозды привлекают внимание заливистым пением, раздающимся с начала мая. “Обычно самец сидит где-нибудь на высоком выступе скалы обрывистого берега моря и поет. Время от времени он поднимается высоко в воздух в токовом полете, издавая какую-то особую трель, а затем камнем падает вниз, в береговой кустарник. Участок каждой пары удален от следующего не менее чем на полкилометра. При залете на чужой участок “хозяин” начинает драку с пришельцем” (Белопольский, 1950, с. 392). В местообитаниях, заселяемых синими каменными дроздами, других воробьиных птиц очень мало, и проникают они сюда преимущественно по куртинам кустарников. Большой интерес представляет гнездование на скалистых островках вблизи берега серого скворца (Литвиненко, Шибаев, 1971), что для этого вида несколько необычно. Орлан-белохвост в заповеднике немногочислен, но гнездится регулярно, в частности на о-ве Петрова.

Побережья бухт и устьевые участки рек выделяются обилием птиц лишь весной и осенью, во время пролетов водоплавающих и куликов. В конце марта в море, вблизи берегов заповедника, иногда удается наблюдать тысячные скопления уток. Осенью за несколько часов можно увидеть не один десяток утиных стай по 100–200 птиц (Литвиненко, Шибаев, 1971). Пролет куликов выражен слабее.

Из млекопитающих для скалистого взморья наиболее характерен горал. На благоприятствующих им участках побережья горалы встречаются в заповеднике повсюду. Набитые ими тропинки, тянущиеся по кручам и уступам, “уборные”, следы пастьбы на зеленых лужайках в ложбинах между скальными массивами – неотъемлемая деталь облика этих местообитаний. Тропы горалов “...очень характерны, они никогда не превышают ширину человеческой ступни, тянутся по склону на разных высотах и сходятся в одну тропу на труднопроходимых участках... В ряде случаев тропы проходят по каменистой трещине или стене, где человек может продвигаться, только подтягиваясь на руках” (Юргенс, 1963, с. 285). Жизнь на взморье накладывает отпечаток на кормовой рацион горалов, включающий такие чисто “морские” компоненты, как водоросль ламинария (выбросы прибойных волн); впрочем, чаще горалы лишь жуют или лижут водоросли, удовлетворяя свои потребности в минеральных веществах (Бромлей, 1963; Валова, 1981); могут пить морскую воду. Список кормовых растений горала, только высших, насчитывает без малого полторы сотни видов. Очень охотно поедаются им побеги и листья лип амурской и маньчжурской, ясеня носолистного, бересклетов, леспедецы. Листья дуба, еще в большей степени желуди также входят в число предпочитаемых кормов; реже используются в пищу дубовые ветви, и то лишь самые тонкие. Из травянистых растений особенно важное место в летнем питании горалов занимают клевер люпиновидный, шпороцветник вырезной и недотрога обыкновенная (Валова, 1981).

Вблизи укромных бухт часто держатся пятнистые олени; летом они регулярно выходят к прибойной полосе, где тоже лижут выброшенные на берег водоросли (Бромлей, 1956). Около устьев рек на морском побережье предпочитает держаться выдра. Повсюду в приморской полосе обычна лисица. Не избегают этих мест и тигры; показательна, например, регулярная охота отдельных зверей на такую нетипичную для них добычу, как горалы (Животченко, 1981). Тигров неоднократно наблюдали прямо у морского берега.

Границы заповедника на значительном протяжении выходят к широким речным долинам. Здесь, особенно в приустьевых участках, большие площади занимают луга, травяные болота, поля, которым сопутствуют заросли кустарников и перелески. Этот комплекс местообитаний на юге Сихотэ-Алиня очень своеобразен, по населению позвоночных животных резко отличается от сплошных лесных массивов. Тихие водоемы по нижнему течению рек населяет чернопятнистая лягушка из группы зеленых лягушек, вообще тесно связанных с водоемами. Многочисленны в лесолуговом ландшафте дальневосточная лягушка из группы бурых лягушек, обыкновенная и монгольская жабы, дальневосточная жерлянка (Шалдыбин, 1981). Жерлянки, обитающие на приустьевых болотах р. Киевки, отличаются от живущих за пределами приморской полосы особенно яркой красной окраской нижней поверхности тела и мелкими размерами (Короткое, Короткова, 1981). Преимущественно на лугах держится тигровый уж, преследующий главным образом лягушек, и узорчатый полоз. Амфибии преобладают также в составе пищевого рациона обычного здесь восточного щитомордника. Близкий вид – каменистый щитомордник предпочитает леса на склонах гор. Кроме щитомордников, других ядовитых змей в заповедниках Южного Приморья нет. Из неядовитых змей тут изредка встречается красноспинный полоз, в лесные массивы не проникающий вообще (“Лазовский заповедник”, 1977). Обычен полоз Шренка (амурский), придерживающийся перелесков.

В населении птиц влажных лугов доминируют виды, уже не раз упоминавшиеся при описании других заповедников, – дубровник и ошейниковая овсянка. Их соседи по сообществу – желтая трясогузка и черноголовый чекан, степной конек, немой перепел и большой погоныш. Самая многочисленная птица тростниково-полынных зарослей – пестроголовая камышевка. Там, где тростник достигает значительной высоты, поселяются дроздовидные камышевки (Литвиненко, Шибаев, 1971). По сухим низкотравным участкам гнездится полевой жаворонок (Белопольский, 1950).

Высокотравье и кустарники – среда обитания суторы, представителя семейства толстоклювых синиц, или сутор, эндемика Южного Приморья. О своеобразном поведении этих очень подвижных птиц можно судить по нижеследующему описанию: “Перелетев с одного травянистого растения или кустарника на другое, они с молниеносной быстротой обыскивали его, ища оставшиеся семена, затем, ни на секунду не задерживаясь, летели дальше и повторяли тот же быстрый поиск” (Белопольский, 1950, с. 379). Найденное в Лазовском заповеднике гнездо сутор “было прикреплено краями к трем стеблям тростника на высоте 70 см от почвы и имело вид глубокой чаши” (Горбанев, 1977, с. 32).

В числе самых обычных птиц кустарниковых зарослей среди лугов – красноухая овсянка. Здесь же слышатся громкие, с булькающей ускоряющейся трелью песни короткокрылых камышевок. Опушки и поляны, луга с группами деревьев и куртинами кустарников – излюбленные места обитания сорокопутов, которых здесь четыре вида: жулан, японский, тигровый и клинохвостый (Белопольский, 1950; Литвиненко, Шибаев, 1971). Последний встречается единично. Все они, кроме сибирского жулана, – эндемики умеренных широт Восточной Азии. Для приречных зарослей особенно типичен длиннохвостый снегирь, или урагус; две-три пары этих птиц можно встретить на 1 км пути. Гнезда они устраивают в кустарнике или на невысоких деревцах, на высоте нескольких метров от земли (Винтер, 1976). Пойменных перелесков придерживается малый черноголовый дубонос. С лесолуговым ландшафтом связан еще целый ряд птиц, среди которых серый и даурский малый скворцы, обыкновенная и голубая сороки, большой козодой и удод, черный коршун и пегий лунь, пустельга.

Голубая сорока гнездится в пойменных зарослях или перелесках по краям болот небольшими колониями; гнезда птицы помещают в развилках стволов, в кронах невысоких деревьев и даже в полудуплах. На протяжении второй половины лета голубые сороки встречаются рассеянно, отдельными выводками. “В сентябре, когда окончательно созревает большинство диких ягод и плодов, в окрестностях Киевки появляются большие стаи этих птиц. Они держатся здесь всю оставшуюся часть осени и зиму, а в урожайные годы – до начала гнездового периода. Любимая пища сорок в это время – плоды сибирской яблони” (Литвиненко, Шибаев, 1971, с. 163).

Лесолуговые местообитания населены двумя видами кукушек, которые в сплошных лесных массивах редки или не встречаются вовсе. Это типичные представители приамурской фауны – малая кукушка и всем известная обыкновенная кукушка. Ее кукование, которое в других частях ареала этого вида можно слышать чуть ли не в каждом лесном массиве, здесь доносится только с открытых пойм, где есть куртины кустарников и группы одиноко стоящих деревьев (Белопольский, 1950). Что же касается малой кукушки, то эти птицы в июне напоминают о себе своими характерными криками почти ежедневно. Звучат они не только в пойменных перелесках, но и на склонах сопок, покрытых дубняками (Литвиненко, Шибаев, 1971).

Долины рек на крайнем юге Сихотэ-Алиня некогда отличались исключительно высокой численностью фазана, свидетелем чего был Н.М. Пржевальский (1870). Такого изобилия уже давно нет, но местами фазан остается обычным и поныне. В Лазовском заповеднике последнее относится лишь к периферии охраняемой территории. Основные места кормежки фазанов – поля и огороды, но они встречаются и в однородных дубовых насаждениях. При обильном плодоношении монгольского дуба кормятся в основном желудями. Охотно поедают и мелкие плоды сибирской яблони, причем не только собирают падалицу, но иногда склевывают их с веток.

Численность фазанов испытывает резкие колебания, вызванные естественными причинами (Белопольский, 1955), и к тому же ограничивается деятельностью человека.

В сообществах низовий рек и взморья ведущие позиции занимают эндемики приамурской фауны и виды, распространенные к югу, вплоть до приэкваториальных широт Южной Азии. Не удивительно, что к этой полосе приурочены, как правило, и уникальные находки залетных тропических птиц. Одна из таких находок на территории Лазовского заповедника означала внесение в состав фауны СССР нового семейства воробьиных птиц – дронго.

Фон населения млекопитающих лесолуговых местообитании создают популяции полевой мыши и дальневосточной полевки. Обычна мышь-малютка, вне поселений человека тут живет серая крыса (дальневосточная форма “карако”). В перелесках виды, свойственные лугам и опушкам, встречаются бок о бок с типично лесными: азиатской лесной мышью, красно-серой полевкой, бурундуком. Такие участки входят и в число предпочитаемых стаций маньчжурского зайца. Охотно держатся тут пятнистые олени; наилучшие условия находит для себя косуля. Летом на луга часто выходят кабаны. Хищники, отдающие предпочтение лесолуговым ландшафтам, – енотовидная собака и лисица; обычен тут колонок. Судя по данным, относящимся к другим районам Южного Приморья, подобные местообитания наиболее благоприятны для амурского лесного кота, но в Лазовском заповеднике этот вид очень редок (Храмцов, 1979).

В сомкнутых дубняках и широколиственных лесах с преобладанием дуба и липы, занимающих основную часть охраняемой территории, население позвоночных приобретает во многом иной облик, однако переход от лесолуговых местообитаний к сплошным лесам очень плавен. По полянам и участкам с разреженным древостоем многие “опушечники” и даже типично луговые виды проникают далеко в глубь лесных массивов.

Из амфибий в лесах нижнего пояса гор наиболее многочисленны обыкновенная и монгольская жабы, дальневосточная лягушка. Каменистый щитомордник по численности здесь не уступает восточному (Шалдыбин, 1981). По просветам, полянам, на прогреваемых каменистых склонах держится амурская долгохвостка. В поясе дубняков это самый обычный вид рептилий (Шалдыбин, 1981). Юго-восток Приморья покрывается ареалом и другого вида того же рода – корейской долгохвостки.

Ядро населения птиц дубняков составляют поползень и белобрюхая синица, седоголовая и желтогорлая овсянки, светлоголовая пеночка и синий соловей, бледный дрозд и сойка (Белопольский, 1950). Возможно, гнездится здесь древесная трясогузка – южноазиатский вид, вообще охотно поселяющийся в дубняках. По соседству с заповедником, в Ольгинском районе, этих птиц наблюдал и добывал Л.И. Шульпин (Воробьев, 1956). Среди кукушек доминирует уже другой вид, нежели в лесолуговых местообитаниях, – глухая кукушка. Из дятлов для лесов с преобладанием дуба особенно характерен седоголовый. Обычен рябчик, порой держатся в сомкнутых дубняках и фазаны. Близкое соседство фазана и рябчика еще один пример резко выраженной смешанности фауны в Южном Приморье.

Лесная подстилка, образованная опавшими листьями дуба, служит укрытием для нескольких видов землероек-бурозубок, среди которых, как и повсюду в Сихотэ-Алине, доминирует средняя бурозубка. Господствующие виды мышевидных грызунов – азиатская лесная мышь и красно-серая полевка. Постоянно обитает в дубравах бурундук, а вот численность и даже само присутствие здесь белки находятся в прямой зависимости от урожая желудей. Лазовский заповедник лежит в полосе наибольшей плотности популяции маньчжурского зайца (Юдаков, Николаев, 1974). Дубняки с подлеском лещины и леспедецы на южных склонах сопок – оптимальные для этого вида местообитания. Зимой здесь не бывает глубокого снега, запасы же кормов, как зимних, так и летних, практически не ограничены. Летом в питании маньчжурского зайца преобладают травянистые растения, зимой – побеги, иногда кора древесно-кустарниковых растений, включая лианы. Леспедеца и лещина поедаются наиболее охотно.

Дубравы, пересеченные полянами, на склонах невысоких сопок, особенно вблизи морских бухт с открытыми берегами, – типичная среда обитания пятнистого оленя. Здесь по долинкам ключей, через увалы с южных на северные склоны, из лесных массивов к бухтам тянутся оленьи тропы (Бромлей, 1956). Среди наиболее предпочитаемых кормов пятнистого оленя – желуди, листья и побеги дуба и липы, листья и побеги леспедецы. Зимой животные в поисках желудей иногда “на площадях до нескольких гектаров взрыхляют ногами лежащий под кронами дубов снег” (Бромлей, 1956, с. 200).

Не столь тесно связан с дубняками, но также обычен здесь изюбрь. При мартовском многоснежье два вида оленей порой кормятся на одних и тех же участках, вступая в конкурентные отношения. Однако в целом популяция изюбря тяготеет к более удаленной от моря части заповедника (Животченко, 1981). Этот вид равномернее осваивает охраняемую территорию, и общая численность его приблизительно вдвое выше, чем пятнистого оленя (Маковкин, 1979). Косуль в заповеднике, напротив, значительно меньше; предпочитаемые ими стации в основном совпадают с таковы ми пятнистого оленя. Преимущественно в поясе дубрав держатся кабаны, но их размещение очень подвижно, а численность испытывает большие колебания, обусловленные неравномерным плодоношением дуба в различные годы. Лишь за период 1944–1947 гг. были отмечены 5–20-кратные перепады количества кабанов в заповеднике (Бромлей, 1964). При обильных урожаях желудей тут наблюдали стада диких свиней, объединявшие до 75 особей. Обычно же табунки этих животных в несколько раз меньше.

Урожаи желудей, скудные или обильные, не только сказываются на благополучии отдельных видов животных, но и являются важным фактором динамики дубравных биоценозов как целого. Наряду с кабаном и пятнистым оленем к числу потребителей этого питательного корма относятся косуля и изюбрь, маньчжурский заяц, бурундук и белка, мышевидные грызуны, рябчик и фазан, сойка и поползень. Для большинства кормящихся желудями животных голодные годы чреваты снижением их численности в близком будущем; прямая же реакция на бескормицу – откочевки: уходят кабаны, покидают дубовые леса белки, отправляются на поиски более благоприятных мест даже такие обычно оседлые птицы, как сойки и поползни. Кочевку соек наблюдал 19–20 сентября 1944 г. Л.О. Белопольский (1950): птицы тысячами летели на юго-запад.

Желуди поедают и некоторые хищные млекопитающие, особенно важны они как корм для белогрудого медведя. Этот зверь в дубравной полосе обычен, тогда как бурый медведь, не принадлежащий к числу постоянных обитателей Лазовского заповедника, лишь изредка сюда заходит (Бромлей, 1965). Поедать желуди белогрудые медведи начинают еще в кронах дубов, до того как они войдут в рацион млекопитающих, собирающих желуди на земле. В числе активных наземных потребителей желудей – барсук. Со второй половины сентября этот корм становится для него одним из главных. Барсук в Лазовском заповеднике обычен, в наиболее благоприятных местообитаниях многочислен. Вблизи морского побережья известны многолетние барсучьи норы со множеством входов, расположенные в скальных расселинах (“Лазовский заповедник”, 1977).

Преимущественно в лесах нижнего пояса гор встречается харза, обычен колонок, не представляет редкости рысь. В отдельные годы эти кошки скапливаются у мест зимовок пятнистых оленей и могут наносить последним существенный урон. Так, в 1966 г. только в урочище Проселочном рыси за три месяца задавили 12 оленей. Вне заповедника, на территории находившегося по соседству оленепарка, следующей зимой было отловлено восемь рысей (Присяжнюк, 1981). Покрытые главным образом дубняками отроги хребта Заповедного, спадающие к морю, вмещают индивидуальные участки нескольких тигров (Животченко, 1981).

Если на склонах лесолуговые местообитания постепенно переходят в сплошные лесные массивы с преобладанием монгольского дуба, то в речных долинах они уступают место сомкнутым ильмово-тополевым лесам. Как местообитания животных последние очень своеобразны. С ними преимущественно связана дальневосточная квакша; наибольшей численности достигают здесь тигровый и японский ужи, самая крупная змея Дальнего Востока СССР – амурский полоз (Шалдыбин, 1981).

Среди птиц помимо некоторых из упоминавшихся выше видов приречные насаждения явно предпочитают желтоспинная и синяя мухоловки, сизый дрозд и китайская иволга, серый личинкоед и буробокая белоглазка, широкорот и ошейниковая совка. Весь перечень слагают эндемики приамурской фауны или формы индо-малайского родства. Особенно разнообразны в пойменных лесах мухоловки. Кроме двух названных тут обычна и скромно окрашенная ширококлювая мухоловка. Разные виды этой группы нередко встречаются вместе, хотя требования к среде у них заметно различаются. Желтая мухоловка многочисленна в светлых пойменных насаждениях, ширококлювая населяет густые леса, а синяя чаще всего встречается у затененных берегов ключей с небольшими скальными обнажениями и обрывчиками. В благоприятных условиях на 10 км пути можно встретить несколько десятков поющих самцов синей мухоловки (Поливанов, Ходков, 1975).

Бурундук многочислен в пойменных лесах, как и обычно сопутствующие ему виды мышевидных грызунов – красно-серая полевка и азиатская лесная мышь. Наибольшего разнообразия достигают тут землеройки-бурозубки. Именно эти местообитания выделяются самой высокой численностью дальневосточного крота – могеры. Его ходы встречаются здесь в 5–7 раз чаще, чем в дубняках и кленово-липовых лесах на горных склонах (Щербакова, 1977). Благодаря обилию дождевых червей почвы долинных лесов создают для крота оптимальные кормовые условия. По сравнению с европейским кротом могера – довольно слабый землерой; мощная рыхлая подстилка, свойственная восточноазиатским широколиственным лесам, не способствовала развитию совершенных приспособлений к рытью. Характерно, что ночью эти кроты порой выходят на поверхность и собирают корм, как наземные зверьки. Их ночные следы находили, например, на песчаных пляжах морского побережья: они тянулись на сотни метров между кучами выброшенных волнами водорослей (Охотина, 1966).

К долинным лесам, как правило, относятся редкие встречи рукокрылых. В Лазовском заповеднике пока найдено пять видов этой группы: ночницы водяная, усатая и Иконникова, ушан, малый трубконос (Охотина, Бромлей, 1970).

Подолгу держатся в речных поймах или регулярно посещают их почти все копытные и хищники. Плоды маньчжурского ореха, произрастающего в речных долинах, при неурожаях желудей служат важным подспорьем в питании многих животных. Осенью на их долю иногда приходится до 35% рациона кабанов, поедающих орехи тысячами штук в день (Бромлей, 1964). Вместе с белками, бурундуками, медведями кабаны могут почти полностью уничтожить урожай маньчжурского ореха через 15–20 дней после опадения. Кормятся орехами даже поползни: не будучи в состоянии расклевать их очень твердую скорлупу, они собирают на земле объедки, оставшиеся после дятлов, белок и других животных (Белопольский, 1950).

Выделяет долинные местообитания присутствие двух видов хищных млекопитающих, практически не встречающихся за их пределами. Это выдра и завезенная в Сихотэ-Алинь американская норка. Обе они связаны уже не с местообитаниями пойменного леса, а прежде всего с рекой как таковой.

Сравнительно крупные реки протекают за границами Лазовского заповедника, а в его пределах лежат их притоки или верховья (р. Перекатная). Это типичные для Сихотэ-Алиня горные водотоки с каменистым ложем, довольно быстрым течением, перекатами и “ямами”. Из рыб в их прозрачных водах постоянно живут и превосходят по численности всех остальных представителей ихтиофауны мелкие виды: гольян, пеструшка (жилая форма симы) и форель (жилая форма гольца-мальмы). Они-то и составляют основу питания выдры. Значительно реже встречаются два вида типично пресноводных лососевых, достигающие большой величины, – хариус и ленок. Крупная хищная рыба – таймень не поднимается выше среднего течения Киевки. Из проходных рыб, посещающих реки заповедника только во время нереста, наибольший интерес представляет сима. Она заходит во все притоки Киевки, выбирая для нереста участки с мелким галечным дном. Массовый ход симы падает обычно на конец июля – начало августа. “В таких ключах, как Каменный, Тихий, Лесосечный, на 1 км водоема приходится до сотни нерестовых бугров” (“Лазовский заповедник”, 1977, с. 21).

Укромные, защищенные от солнечных лучей, прохладные ключи служат, как и в Уссурийском заповеднике, местообитанием уссурийского когтистого, или безлегочного, тритона (Емельянов, 1947).

Там, где водотоки носят типично горный характер (гнездятся бурая оляпка и горная трясогузка. Ниже по течению население речных берегов пополняют куличок-перевозчик и зимородок. Обычным хищником в районе заповедника считалась скопа (Белопольский, 1955); места ее охоты – приустьевые открытые плесы.

Не представляет редкости мандаринка, особенно привлекающая внимание весной, во второй и третьей декадах мая. “В это время часто можно видеть табунки этих миниатюрных уток, состоящие из трех-четырех очень скромно, но весьма изящно окрашенных самок и одного яркого расцвеченного и замысловато оперенного самца. Они держатся по открытым заливчикам, прилукам близ устьев рек, особенно в утренние часы, а на день улетают вверх по реке, где предпочитают тихие плесы, берега которых покрыты густыми зарослями пойменного леса” (Белопольский, 1955, с. 229).

Уже давно предполагалось гнездование в Лазовском заповеднике и чешуйчатого крохаля – одной из редчайших птиц фауны СССР, эндемика Сихотэ-Алиня и сопредельных территорий Дальнего Востока. На протяжении многих лет встречи крохалей на юге Сихотэ-Алиня не представляли особой редкости, их поведение указывало на возможность гнездования где-то поблизости. Однажды на небольшом озерке, в 10 км от устья Киевки, наблюдали ток этих крупных рыбоядных уток: “Самец... глубоко погружал в воду грудь, а заднюю часть тела приподнимал над водой так, что появлялись ярко-красные лапы. При этом он отставлял крылья, а иногда чуть ложился на бок. Плавая около самки, он то и дело вытягивал шею вверх” (Литвиненко, Шибаев, 1965, с. 118). Выводок чешуйчатого крохаля был впервые встречен 21 июня 1969 г. в среднем течении р. Перекатной. С утятами в возрасте полутора-двух недель держался самец. Предполагается, что обычно на территории заповедника гнездятся четыре-пять пар. Типичные места кормежки крохалей – “спокойные расширенные участки реки, среди галечниковых кос, где ток воды создает углубления до 3–4 м и образуются мощные заломы снесенных паводком стволов деревьев” (Пугачук, 1974, с. 409). По верхнему течению р. Перекатной и в некоторых других глубинных участках заповедника сохранились группировки животных, типичных для кедрово-широколиственных лесов и даже чистых кедрачей. Здесь гнездятся большой черноголовый дубонос, корольковая пеночка, лесной каменный дрозд; долинные варианты этих сообществ выделяются высокой численностью бледноногой пеночки и короткохвостки. Обычна кедровка. По данным зимних учетов, на участках, где много кедра, она численно преобладает в населении птиц (Пугачук, 1980). Тяготеют к этим местам и другие представители “плеяды кедра” – азиатская лесная мышь, бурундук, белка. Для кабана кедровые орешки привлекательны в не меньшей степени, чем желуди. В долинных лесах с участием кедра охотно держатся изюбри. Участок заповедника, лежащий за хребтом Заповедным, к которому такие насаждения главным образом и приурочены, по плотности популяции этого оленя превосходит приморскую полосу. Живущие здесь тигры охотятся преимущественно на изюбря, а также на кабана (Маковкин, 1979; Животченко, 1981). Леса с участием или преобладанием хвойных пород явно предпочитает соболь. Несколько десятилетий назад на юге Сихотэ-Алиня он был почти полностью уничтожен. Сейчас численность соболя восстановилась, в глубинных участках Лазовского заповедника он весьма обычен.

О населении птиц и млекопитающих пихтово-еловых лесов, фрагментарно распространенных по наиболее высоким горным грядам заповедника, почти нет данных. Наблюдения на сопредельной территории (Назаренко, 1971) позволяют предполагать, что здесь гнездятся такие типичные для горных ельников виды птиц, как зеленая пеночка, синехвостка, крапивник. К хвойным насаждениям верховий Киевки приурочены

зимние встречи стай клестов-еловиков (Белопольский, 1950). Отмечали в Лазовском заповеднике и трехпалого дятла (Литвиненко, Шибаев, 1971). Вторичные леса в поясе темнохвойной тайги – основные местообитания зайца-беляка. Единственный вид копытных, всегда предпочитающий пихтово-еловые леса, – кабарга в Лазовском заповеднике редка, причем выявляется тенденция к дальнейшему снижению ее численности (“Лазовский заповедник”, 1977). Так или иначе, этот вид существует здесь на пределе своих экологических возможностей. По характеру размещения на охраняемой территории кабарга является антиподом пятнистого оленя и косули. Впрочем, изредка она отмечается и в приморской полосе: в ходе первых экспериментов по отлову горалов несколько этих животных было поймано в сети, расставленные среди береговых скал (Бромлей, 1963).

Что касается подгольцовых местообитаний, фрагментарно распространенных по самым высоким вершинам, то им свойствен, по-видимому, комплекс птиц и млекопитающих, существенно обедненный по сравнению с подобными участками, лежащими севернее. Пока доказано гнездование в заповеднике лишь одного характерного представителя сихотэ-алинской “субальпики” – пятнистого конька. Гнездо его было найдено на высоте около 1000 м над ур. моря на покрытой брусничником полянке в окружении березняка (Литвиненко, Шибаев, 1971). По каменным россыпям в верхнем поясе гор, среди микробиотников спорадически встречаются поселения северной пищухи, имеющей южный предел распространения совсем близко от Лазовского заповедника – на хребте Ливадийском (Костенко, 1976).

Виды позвоночных животных, особо примечательные как объекты охраны. Среди заповедников Южного Приморья Лазовский играет наиболее важную роль как резерват ряда редких животных. Речь идет прежде всего о двух видах копытных. Трудно сказать, просуществовал бы на юге Сихотэ-Алиня до наших дней горал, если бы своевременно созданный Лазовский (Судзухинский) заповедник не предоставил ему защиту. Под охрану заповедника с самого начала перешли лучшие в Приморье горальи угодья. По сравнению, например, с Сихотэ-Алинским заповедником здесь для этих животных благоприятнее климат, зимой меньше снега. Рельеф скалистого взморья в Лазовском заповеднике расчленен сильнее и соответственно лучше оберегает горалов от их врагов.

Но горалы живут здесь не только у берега моря; это еще одна отличительная черта популяционных группировок Лазовского и Сихотэ-Алинского заповедников. Устойчивые очаги их обитания известны за десятки километров от береговой линии, на скалистых массивах среди кедровников с темнохвойными породами. Таковы горы Имбишинская, Черная, Нагеевская (Бромлей, 1963; Юргенс, 1963).

На 1959–1960 гг. количество горалов в береговой полосе оценивали в 120, а на всей территории заповедника – в 200 особей (Юргенс, 1963). Данные последних лет несколько разноречивы: одни авторы говорят о 150 (Животченко, Глебов, Нестеров, 1979) или даже о 200 животных (Соломкина, Глебов, 1981), другие уменьшают эту величину до 80–90 (Храмцов, 1981). Первые оценки, видимо, ближе к действительности, поскольку лишь за один день авиаучета в 1976 г. удавалось наблюдать более 50 горалов (Глебов, Шалдыбин, Животченко, 1980).

Если бы возникла необходимость выбирать для Лазовского заповедника животное-эмблему, животное-символ, то колебаться бы не пришлось: лучше всего соответствует этой роли дикий пятнистый олень.

Пятнистых оленей давно и успешно разводят в специальных пантовых хозяйствах, они прекрасно прижились в нескольких заповедниках европейской части России. Может возникнуть вопрос: почему же придается особое значение сохранению на юго-востоке Приморья небольшой дикой популяции? Здесь следует подчеркнуть два взаимосвязанных положения. Во-первых, полноценная охрана любого вида невозможна вне его естественных местообитаний, вне исторически сложившегося ареала; во-вторых, так называемые парковые олени за время разведения в неволе приобрели целый ряд отличив от дикого предка – как биологических, так и морфологических. Изменения эти развиваются в явно неблагоприятном направлении; распознать же их можно лишь путем сравнения с дикими оленями.

Поскольку из парковых стад идет постоянный отток “беглецов” в естественные местообитания, число таких дичающих оленей и их потомков на всей площади ареала уже в несколько раз превысило число “дикарей”. Таким образом, существует постоянная угроза нарушения чистоты аборигенной формы. Специальное исследование возможных последствий гибридизации привело к выводу, что до настоящего времени аборигенный пятнистый олень Лазовского заповедника еще сохраняет все черты экстерьера дикого животного (Присяжнюк, 1981).

За период регулярных наблюдений численность пятнистых оленей в заповеднике и его окрестностях резких колебаний не испытывала. В довоенные годы поголовье ориентировочно оценивалось в 500 особей. По результатам специальных учетов, начатых с 1945 г., животных оставалось около 300. После очень суровой многоснежной зимы 1947/48 г. это количество уменьшилось примерно вдвое (Бромлей, 1956). Затем поголовье ряд лет увеличивалось, но в результате ликвидации заповедника существенно сократилось. К моменту его восстановления здесь насчитывалось всего 130–150 оленей в нескольких разрозненных группах (Храмцов, 1981). Позднее преобладала тенденция роста популяции, периодически нарушавшаяся большими потерями поголовья в многоснежные зимы. Вследствие тяжелой зимовки 1965/66 г. уровень численности осенью 1966 г. был сравнительно низким, результат учета – 268 особей. Однако уже к концу 1969 г. количество животных приблизилось к 350 (Присяжнюк, 1975). До настоящего времени численность диких пятнистых оленей на территории заповедника определяется интервалом 300–400 особей (Животченко, Глебов, Нестеров, 1979; Присяжнюк, 1981; Храмцов 1981).

Местообитания пятнистых оленей позволяют производить подсчет их с воздуха. Обычно для этой цели используется вертолет. На эффективность учета сильно влияет состояние снежного покрова, количество оставшейся на дубах засохшей листвы – иными словами, пестрота фона, затрудняющего обнаружение животных. Так, наибольшее число оленей, отмеченное за один день учета в 1976 г., при сплошном снежном покрове – 237; в 1978 г., когда снега почти не было, – лишь 38 (Глебов, Шалдыбин, Животченко, 1980).

Впервые учет копытных с вертолета был проведен в Лазовском заповеднике в 1965 г. при участии автора этих строк. Обстановка тех дней живо сохранилась в памяти. Утром 5 марта из Киевки поднялся легкий вертолет Ми-1 с двумя наблюдателями на борту. Учетный маршрут сложными петлями покрывал всю приморскую полосу заповедника. Позади была многоснежная зима, но сейчас южные склоны уже частично обнажились... Под южным мартовским солнцем резала глаза яркая синева бухт, сверкали солнечные блики, а рядом – серые скалы, чуть дальше от берега почти сплошной покров дубняков, частично сохранивших до весны рыжевато-бурый оттенок сухой листвы. Сквозь их полог проглядывала белизна снега. Видимость отличная; когда машина снижалась, были хорошо заметны даже перелетавшие в дубняке сойки.

Находим три скопления пятнистых оленей по 14–18 особей, замечаем и одиночных животных. Над обнаруженными стадами вертолет делает виражи. Олени, еще полностью в зимнем серо-буром наряде, кстати почти лишенном пятен, начинают метаться, потом останавливаются... Вертолет уходит к скалистым обрывам взморья. На 5 км полета вдоль них насчитываем 14 горалов; спугнутые, они устремляются вверх по склонам, в дубняк. Запомнилось, как по карнизу огромной скалы, нависающей над морем, несся один горал – словно “рикошетирующими” прыжками, напоминая сверху маленький серый мячик, отскакивающий от стенки...

На протяжении большей части года олени держатся небольшими стадами. Зимой эти группы состоят из самок, молодых прошлого года рождения, и самцов-шильников; взрослые быки к ним обычно не присоединяются (Бромлей, 1956). В первые послевоенные годы стад, насчитывавших более полутора десятков оленей, почти не встречали; сейчас отмечаются группы даже по 30–40 особей (Храмцов, 1981). На летние месяцы, начиная со времени отела (май), самки покидают стада; формирование последних вновь происходит осенью, в период гона, когда самцы, обычно молчаливые “начинают издавать своеобразный рев, напоминающий самый обычный свист, с грубым хрипом и рычанием” (Бромлей, 1956, с. 182). Разгар гона приходится на начало октября, к началу ноября он заканчивается.

Подвержен годовым изменениям и состав основных кормов оленей. Летом поедают преимущественно зеленые листья деревьев и травы, зимой – сухие листья, ветошь, мелкие ветви и кору. Важное место в рационе, как уже отмечалось, занимают желуди. Летом олени очень страдают от кровососущих двукрылых и клещей.

В начале мая на голове, шее, ушных раковинах одного животного скапливается до 200–500 клещей (Бромлей, 1956).

Главным врагом оленей на протяжении многих лет был волк, случаи гибели их от этого хищника были очень частыми. Спасаясь от волков, олени часто бросались в море, где плавали по 30–40 минут на расстоянии до километра от берега, а выходить на берег пытались в другом месте. Во многих случаях такая тактика приносила животным спасение. Но возвращение на берег не всегда было благополучным: подплывая к “непропускам”, обледенелым рифам, скоплениям шуги, измученные животные попадали в ловушку и погибали. Да и переохлаждение от длительного пребывания в воде зимой само по себе могло вызвать их гибель (Бромлей, 1956). За последние десятилетия, с ростом численности тигра, волки перестали оказывать существенное воздействие на популяцию оленей. Самым опасным для них хищником стал тигр (Животченко, 1981). Ежегодно в заповеднике и на сопредельной территории отмечается один–пять случаев гибели оленей от тигра (Присяжнюк, 1981). При довольно высокой численности последнего воздействие его на популяцию вида-жертвы, конечно, ощутимо, однако какого-либо ухудшения в ее состоянии это не вызвало, снижения численности пока не произошло (Присяжнюк, 1981).

В деле сохранения аборигенного пятнистого оленя на Лазовском заповеднике лежит особая ответственность. Чтобы он мог эффективно выполнять свои задачи в будущем, необходимо осуществить ряд дополнительных мер. Речь идет прежде всего о корректировке его границ, поскольку некоторые благоприятные для зимовки оленей места остаются пока за пределами охраняемой территории. Было предложено также создать специальный центр полувольного разведения оленей, где велась бы их регулярная зимняя подкормка (Присяжнюк, 1977). Благоприятными условиями для развертывания такой работы обладает Глазковская котловина у северной границы заповедника.

Из хищных млекопитающих помимо крупных кошачьих объектом специальной охраны в заповеднике является белогрудый медведь. Юг Сихотэ-Алиня расположен в полосе оптимума ареала этого зверя, эндемичного для умеренных и субтропических широт Восточной Азии.

Не только внешне, но и по образу жизни белогрудый медведь сильно отличается от бурого. Это хороший древолаз и зверь почти исключительно растительноядный. Даже весной, после выхода из берлог, белогрудые медведи не хищничают, практически не едят они и рыбу. Их основной корм – желуди, плоды маньчжурского ореха, лещины, кедровые орешки, различные ягоды, а также травянистые растения, листья и почки деревьев. Наиболее часто употребляемая животная пища – насекомые и их личинки. Забираясь в кроны деревьев, медведи обламывают ветви, объедают с них лакомый корм, а затем подсовывают ветви под себя. Так образуются хорошо заметные “гнезда”. Очень любят медведи ягоды черемухи, при обильном урожае которых звери скапливаются в поймах рек и ключей. Тогда “в безветренные дни на заре далеко бывают слышны звуки от ломаемых ими сучьев” (Бромлей, 1965, с. 61). Поедая ягоды винограда и актинидии, они оставляют “гнезда” из перепутанных длинных стеблей лиан. Чтобы добраться до корма, медведи “тянут и трясут лозу или, если ягоды не падают, залезают на опорное дерево, по которому вьется лиана, и обрывают ягоды губами со стеблей” (там же, с. 63).

Условие благополучной зимовки медведей – наличие просторных дупел в огромных стволах тополя или липы. Вход в древесную берлогу обычно располагается на высоте 5–15 м от земли. Диаметр деревьев, пригодных для зимовки, не менее 90 см. При недостатке хороших дупел медведи вынуждены зимовать на земле, в скалах, где они гораздо более уязвимы (Бромлей, 1965). Последнее прежде всего относится к медведицам с маленькими медвежатами. Во многих районах численность белогрудого медведя уже сейчас ограничивается недостатком убежищ. Необходимая основа охраны этого вида – взятие под контроль лучших берложных мест не только на заповедной территории, но и на сопредельных землях.

В фауне Лазовского заповедника представлены два вида крупных кошек – амурский барс и амурский тигр, однако встречи барса никогда не были здесь постоянными и частыми.

Тот факт, что леса в приморской полосе преимущественно вторичные, отрицательного воздействия на тигров не оказывает. Общее количество зверей, посещающих территорию заповедника, достигает полутора-двух десятков, но почти все они регулярно выходят за его пределы. Ни один семейный участок тигров не “вмещается” в заповедник целиком. Тем не менее плотность популяции достигает здесь уровня 0,6–0,8, местами до одной особи на 100 км2 (Животченко, 1981). На сопредельной территории этот показатель снижается приблизительно в 1,5 раза (Никитин, 1981). Обычны в заповеднике встречи тигриц с маленькими тигрятами. В целом, даже при современной площади, для надежной охраны тигра явно недостаточной, Лазовский заповедник может быть отнесен к числу основных тигровых резерватов. На юге Сихотэ-Алиня он играет приблизительно ту же роль, что Сихотэ-Алинский заповедник – для средней части этой горной страны.

В структуре популяции, использовании территории, поведении тигров между двумя заповедниками много общего. Наиболее существенные различия касаются состава добычи. В приморской полосе Лазовского заповедника тигры на протяжении всего года охотятся преимущественно на пятнистых оленей (Животченко, 1981). Изюбрь и кабан выходят на первые места в рационе лишь тех особей, которые живут вне основных стаций пятнистого оленя. Горалы, за редкими исключениями, добываются лишь случайно. В последние годы нередкими стали случаи гибели от тигров белогрудых медведей (Храмцов, 1983).

В морских бухтах скрадыванию хищниками копытных, выходящих “солонцевать” к полосе прибоя, благоприятствуют густые туманы и постоянный шум волн. Эти преимущества тигры умело используют (Присяжнюк – см. Гептнер, Слудский, 1972). Такой тип охоты лишний раз подчеркивает уникальность биоценозов приморской полосы Лазовского заповедника, где в тесном соседстве сохраняются вполне жизнеспособные популяции дикого пятнистого оленя и горала, где плотность населения тигров приближается к максимальному для Приморья уровню.

© Н.Г. Васильев, Е.Н. Матюшкин, Ю.В. Купцов. Лазовский заповедник им. Л.Г.Капланова. // Заповедники СССР. Заповедники Дальнего Востока. - М, Мысль, 1985.

Ваш e-mail:
Введите 3 цифры: Введите 3 цифры с картинки в поле

Комментарий, вопрос,
сообщение об ошибке:

 
заповедники | национальные парки | федеральные заказники | биосферные ООПТ
о проекте | обратная связь

Подписка на новости:

Главная
Новости
Публикации
Новости сайта
Новости
Ссылки
Ф.Р. Штильмарк
Итоги конференций
Охраняемые территории
Проекты
Вакансии
Фонд Штильмарка
ГИС
Законы и документы
Организации
Федеральные
Водно-болотные угодья
Заповедники
Национальные парки
Заказники
Биосферные резерваты
Оценка репрез-ти_Дубинин
Смирнов_ООПТ Чукотки
Издание трудов Штильмарка
Библиотека 'Люди и заповедники'
О проекте
ООПТ
Премия имени Штильмарка
Чтения памяти Штильмарка
Штильмарк_абс-зап
Штильмарк_о проблемах
Штильмарк_таинство заповедания
Штильмарк_Принципы заповедности
Астафьев - Штильмарку, 2001
Никольский - Репрезентативность
Белоновская_горные ООПТ
\"Заповідна справа в Україні\"
Штильмарк_Драма или фарс
Штильмарк_Эволюция представлений
Борейко о Штильмарке, 2001
Штильмарк_Кондо-Сосв_зап.
Гусев_История баргузинского зап.
Shtilmark_history
Желтухин - Центрально-Лесной
Конференции
Богдо зонирование Трегубов 2007
Григорян_Севилья_2000
Биосферные заповедники_Соколов, 1988
часть 1
часть 2
Книжная полка
Морские ООПТ
Степные ООПТ
Завершен сбор конкурсных работ на соискание Премии имени Ф.Р. Штильмарка
Фото докладчиков
Чтения
Награждение лауреатов
Конференция
ШТИЛЬМАРКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ, Москва, 19-20 апреля, 2018 г.
О природе и людях
Живой покров земли
Заповедная мерзлота
Герасимов Н.Н.
Кочнев А.А.
Урбанавичене И.Н.
Джамирзоев Г.С., Трепет С.А., Букреев С.А.
Итоги конкурса на соискание Премии имени Ф.Р. Штильмарка 2019 года
Выписка из протокола заседания жюри, номинация «Достижения в науке»
Выписка из протокола заседания жюри, номинация «Молодые ученые»
Выписка из протокола заседания жюри, номинация «Периодические издания»
Периодические издания ООПТ
Премия - 2020
Бекмансуров Р.Х., Жукова А.Т.